Книга Теперь я не Адвокат 1, страница 17 – Сергей Карелин, Михаил Воронцов

— Владимир, — сказал он, пожимая мне руку.

Настолько простое начало разговора не могло к себе не расположить.

— Павел, — ответил я.

Левшин предложил мне сесть, и мы оказались в глубоких кожаных креслах напротив низенького журнального столика.

В дверь зашел слуга и молча остановился у порога.

— Кофе? Чай? Что-нибудь покрепче? — спросил миллиардер.

— Кофе, пожалуйста. Любой. У меня в кофе нет предпочтений, настолько часто я его пью.

— Я тоже люблю кофе. Но в слишком больших дозах он становится опасен для сердца.

Слуга ушел и Левшин, помолчав, уточнил:

— Вы в курсе, что у меня произошло?

— Нет, — ответил я.

— Это хорошо, — тоже после паузы задумчиво произнес Левшин. — Значит, слухи еще не расползлись.

Он встал, подошел к окну, с полминуты смотрел в него, затем снова повернулся ко мне.

— У меня есть сын. Роман, ему двадцать один год, и он уже месяц находится в следственном изоляторе за перевозку героина в особо крупном размере.

Оставаться невозмутимым было трудно. В том, о чем рассказал Левшин, было невероятным все — и сын миллиардера, решивший подработать продажей наркоты, и то, что его задержали, не приняв во внимание его происхождение, и возбуждение уголовного дела, и досудебный арест. Владимир Петрович, по всей вероятности, это понимал, поэтому произнес:

— Думаю, тут возникает много вопросов. На некоторые я отвечу, не дожидаясь, пока вы их зададите.

Он снова помолчал, будто сосредотачиваясь, и продолжил:

— Автомобиль Романа остановили сотрудники автоинспекции в переулке в двух шагах от его квартиры в центре Москвы.

— Ждали его, — предположил я.

— Безусловно. Заявили, что водитель (Роман был в машине один) находится в состоянии наркотического опьянения, составили протокол и начали обыскивать машину. В багажник заглянули мельком и сразу полезли под водительское сиденье. Оказалось, что снизу к нему скотчем приклеен большой полиэтиленовый пакет с порошком.

— А через полминуты откуда-то появились двое оперативников с главного управления по борьбе с наркотиками, — вздохнул Левшин.

— Управление находится от того места очень далеко, — заметил я.

— Знаю, мне уже сообщили. Появление двух оперативников, от нечего делать решивших помочь сотрудникам инспекции грамотно составить протокол осмотра автомобиля, выглядит очень странным.

— Потом Романа отвезли на освидетельствование и взяли кровь на анализ употребления им наркотиков.

— Что оно показало?

— Наличие героина.

— А он… — помедлил я… — мне неудобно спрашивать, но я должен знать.

— Какой смысл скрывать что-то от вас, если я обратился за помощью? Да, Роман — позор нашей семьи. Он прожигает жизнь, ходит по ночным клубам, часто напивается и мне сообщали, что нередко употребляет кокаин и амфетамин.

— Это так называемые «клубные» наркотики, — подтвердил я. — Молодежи они нравятся, потому что позволяют веселиться всю ночь. Но они не так быстро разрушают человека, как героин.

— Вся жизнь Романа протекала в ночных развлечениях, — ответил Левшин.

— Какие показания он дал?

— Признательные. Во всем сознался. Написал, что перевозил героин для себя и друзей. Экспертизу содержимого пакета провели мгновенно и так же мгновенно возбудили уголовное дело.

— Ничего себе, — от удивления я покрутил головой. — Думал, сейчас все знают, что, попав в полицию, надо молчать и пользоваться статьей, разрешающей не свидетельствовать против себя, а потом, на холодную голову, уже разбираться, что и как.