Книга Теперь я не Адвокат 1, страница 96 – Сергей Карелин, Михаил Воронцов

— Наркоман?

— Совершенно верно. Мог обколоться и не… как бы сказать… «не выйти на работу». А то и пропасть на несколько дней. Плюс к этому, я вообще не доверяю наркоманам. За грамм героина они сдадут родную мать. Сложно с ними. И опасно.

— Я оказался прав, — продолжил Борис. — Он, получается, плотно работал с полицией. Не оказывал периодические услуги, а официально состоял на связи.

— А где Жук, как его найти, не знаешь?

— Понятия не имею. Может, живет в своей квартире, где-то ж человек прописан! Но вообще, он бродяжка.

— Спасибо. Буду думать.

— Да за что спасибо… заходи еще. Интересно с тобой поговорить. Надеюсь, все для тебя закончится благополучно.

…Через час я знал, где прописан Денис, через два — был на месте. Остановился в отдалении и пошел пешком, нацепив кепку и темные очки. Так я отдаленно напоминаю какого-нибудь журналиста. Во всяком случае, надеюсь на это.

Не дом, а хибара. Двухэтажный, деревянный, покосившийся. Такие в Москве еще есть.

На стене — сделанное краской из баллончика через трафарет объявление о сайте, на котором можно заказать наркотики. Не открытым языком, конечно, но кому надо, те все понимают.

Объявление случайно оказалось над «магическим местом» — бывают такие вкрапления магии на земле. Не знаю, откуда они берутся, будто маленькие звездочки с небес падают, и около них постоянно что-то происходит.

Произошло и здесь — краска растеклась, превратилась в морду чудовища. То есть объявление стало выглядеть именно так, как должно.

Ужас в таком доме жить, но мне надо думать не об этом. Как навести о жулике справки? Меня Денис знает. Угонщики всегда знают владельца интересующего их автомобиля.

Хотя бы потому, что человек может внезапно выбежать из подъезда с перекошенным от злости лицом и с монтировкой в руке. Куда же его окна выходят? Если четыре квартиры на этаже… ну да, четыре. Меньше быть не может, не для того бараки в свое время строили, больше — тоже, подъезды рядом друг с другом, лишние комнаты в том пространстве не поместятся.

Тогда окна направлены на противоположную от двора сторону и сейчас меня Денис не увидит. В подъезд идти нельзя, надо аккуратно поспрашивать у аборигенов.

На лавочке сидит бабушка, она не может не знать тут всех. Надеюсь, второй раз за несколько дней мне сумасшедшая не попадется.

— Здорово, бабуль, не в курсе, где Денис?

— Энто кто? Жук, что ли? — она оказалась словоохотливой.

— Жук, жук, он самый! Звоню ему, отключен.

— А ты кто такой? — вдруг недобро посмотрела на меня бабушка.

— Я? Знакомый его…

— Небось такой же⁈ — она повысила голос.

— Это какой такой?

— Сиделец, вот какой!

Бабушка, похоже, недолюбливала представителей криминальных кругов.

— Ну, было по молодости… — соврал-признался я. — А кто по молодости не сидел?

— По молодости — ладно, — простила бабушка. — По молодости у нас весь дом сидел, кто за что. Сначала по молодости, потом по взрослости, потом… Жук заехал снова, и выйдет не завтра. С того и телефон отключен.

— Как это? — ахнул я. — За что? За «дурь»?

— Нет, не за наркоту!

Бабушка отлично поняла, что означает слово «дурь».

— За водку!

— Неужто торговал паленкой? Не похоже на него.

— Не торговал, пил! Три дня с корешом они сидели и бухали, а вчерась Жук его взял и прирезал! Или черти с перепоя по стенам побежали, или не поделили чего. Наверное, не поделили, потому что дом старый, тут иногда и впрямь черти с привидениями бегают, все уже привыкли.