Книга Теперь я не Адвокат 2, страница 100 – Михаил Воронцов, Сергей Карелин

— Гениально, — покачал головой я. — Жду — не дождусь, когда Игоши заведутся в каждом доме под каждой кроватью. Жить станет лучше, жить станет веселее.

В дверь вошёл парень-лаборант, который сегодня провожал меня к Палычу.

— Чего не следишь за Игошей? — ругнулся на него учёный. — Он, мало того, что гостя напугал, так тот его чуть не пристрелил с непривычки.

— Убежал от меня! — развел руками парень. — Но я особо не переживал, его тут все знают.

— Гляди, крутанёт какой-нибудь вентиль, который крутить нельзя, и будет нам всем весело. Чтоб последний раз!

— Хорошо, хорошо, исправлюсь!

Парень схватил Игошу в охапку и уволок из кабинета.

— Поеду, — сказал я. — В принципе, узнал всё, что хотел.

— Если что-то ещё будет нужно — не стесняйтесь мне звонить в любое время дня и ночи! — сообщил мне на прощание Валентин Палыч.

Я поехал к Вике. К этому времени она уже должна была вдоволь поплавать и вернуться в офис.

Да, так и есть. Вот он, её «БМВ». На проходной меня знали и не стали спрашивать, к кому направляюсь. Наверное, завидовали мне, предполагая, что я не её подзащитный, и юриспруденция — не главное в наших отношениях. Ну что сказать, отчасти они правы.

Подойдя к двери ее офиса, я услышал изнутри громкий мужской голос и решил подождать. Вика говорила, что у нее сегодня никого не будет, но клиент — зверь такой, что может внезапно выпрыгнуть из-за кустов. По себе знаю. Так что полюбуюсь пока видом из окна.

Однако что-то в обрывках доносящегося разговора меня насторожило. Мужчина разговаривал с Викой на повышенных тонах или мне это только показалось?

Увы, именно так. Даже начал кричать на неё. Прислушиваться я не стал, нахмурился и открыл дверь.

Вика сидела за столом, и ее лицо было красное от злости. А на диване вальяжно развалился огромный, очень хорошо одетый гражданин лет сорока. Рожа — мерзкая, взгляд — высокомерный. Рост у человека под два метра. Сколько весит — сказать трудно, пузо выпирает у него далеко.

— Что-то не так, я правильно понял?

Вопрос адресовался обоим людям в кабинете. Не знаю, что тут произошло, но ясно, что ничего хорошего.

Вика на него не ответила, зато подал голос мужчина.

— Ты вообще кто такой? — презрительно выпятив губу, произнес он. — Выйди отсюда.

Мой опыт общения с подобными личностями подсказал, что разговаривать смысла нет. Вызывать их на честный поединок тоже незачем — благородства они не оценят.

Поэтому я шагнул к сидящему гражданину и с размаха ударил его ладонью по щеке. То есть пощёчиной.

Она, конечно, не может отключить человека так, как удар кулаком, но если правильно ударить, то становится очень болезненна. Кулак отшибает мозги, в голове проносится звон колоколов, и мир вокруг плывёт, а от немного скользящего удара ладонью лицо начинает зверски болеть.

Так случилось и на этот раз. Мужчина взвыл, схватился за лицо и повалился вперед, на пол.

— Так что всё-таки случилось? — переспросил я. — И без утаек, пожалуйста.

Толстый гражданин не ответил — он был занят, держась за морду, катался по полу от боли, а Вика, посмотрев на меня глазами, в которых читалось «ну зачем ты это сделал», сказала:

— Клиент. Я выиграла его иск, но договоры об оплате мы подписали не все. Отдавать обещанные деньги он не стал, мало того, ещё и начал оскорблять меня.

— Ты, тварь, их не заработала, — произнёс мужчина, держась за щеку. Он уже немного пришёл в себя и встал в метре от меня. Левая Лева его щека сверкала всеми оттенками красного, синего и фиолетового.