Книга Теперь я не Адвокат 2, страница 90 – Михаил Воронцов, Сергей Карелин

Один из них оказался чуть впереди. Руки он поднял, закрывая лицо, но допустил ошибку — между локтей оставил расстояние, в которое тут же залетел мой кулак. Я попал точно в солнечное сплетение, лишив парня возможности дышать. Скривившись, он опустился на колени.

Остался последний.

Судьба его товарищей явно произвела на него впечатление, потому что в глазах появился испуг. Он наклонил голову и бросился на меня, намереваясь схватить. Бороться в туалете — дурной тон, поэтому я встретил его коленом и попал точно в челюсть. Нокаут, можно считать хоть до двухсот, прийти в себя не успеет. Его челюсть стала какой-то странной, наверное, сломалась, а ещё по полу покатилось несколько зубов. Пока что этому досталось больше всех.

Второй, согнувшийся от удара в грудь, начал потихоньку вставать, но этим совершил большую ошибку — я двинул его ногой в живот, и воздух снова перестал поступать в лёгкие. Теперь ему пришлось ещё хуже — он упал на бок, зацепив головой стену.

Пока я занимался с этими двумя, Щербатый вскочил. Кисть левой руки у него висела — всё-таки сломал я, когда кувыркался, зато правой он держал лезвие.

Да ещё и какое. Не простое — сделанное изо льда. Да, точно маг. Наколдовал, видимо, валяясь на полу, и теперь хочет меня зарезать. Серьёзно обиделся. Я вытащил револьвер, но ублюдок не обратил на него никакого внимания.

Как не хочется стрелять, подумал я, и прежде чем он успел вытянуть руку, ударил его рукоятью по голове. В качестве кастета кольт оправдал себя полностью. Щербатый рухнул, будто его двинули бейсбольной битой, и выронил лезвие. Но сознания не потерял — свалившись на четвереньки, начал что-то бормотать, не иначе, новое заклинание.

Против вражеского колдовства я использовал известный прием антимагии — по-футбольному врезал волшебнику-гопнику ногой по рёбрам.

А когда тебя бьют ногой по рёбрам, колдовать очень сложно. Щербатый этот тезис подтвердил, застонав и упав теперь уже на бок. Но не отключился и теперь. Из внутреннего кармана его пиджака я вытащил портмоне с документами.

— Барон Николай Сысоев. Даже так. Надо будет навести о тебе справки. А теперь, господин барон, готовься к купанию. Я тебя за язык не тянул.

Лучшая моя часть говорила мне, что делать этого не надо. Но сегодня слушать её я не собирался. Схватив господина барона за шиворот, я окунул его головой в ближайший унитаз. Сысоеву это очень не понравилось, он попытался лягнуть меня ногой, но этим совершил очередную ошибку — разъярившись, я ударил голову его о край унитаза. Глаза аристократа закатились, он потерял сознание и обмяк.

Я осмотрелся. Двое из ублюдков валялись в отключке, третий ещё соображал, но встать не пытался, зная, к чему это может привести. Я пошарил по его карманам — оружия не было.

— Зачем вам это было нужно, объясни? — спросил я его. Он не ответил.

Вслед за паспортом, я посмотрел остальные документы барона, и обнаружил среди них обнаружил повестку к следователю, причем в качестве подозреваемого. Статья — нанесение тяжких телесных повреждений.

Да уж. Аристократ наш, оказывается, ещё тот. Кто-то, наверное, оказался в похожей на мою ситуации, но сделать ничего не смог. Избили его сильно. Тяжкие телесные повреждения — это, например, если удалили повреждённую от удара селезенку. Даже сломанная челюсть квалифицируется как «повреждения средней тяжести».