Книга Теперь я не Адвокат 3, страница 88 – Михаил Воронцов, Сергей Карелин

— Хорошо, хоть ружье на месте оказалось, — кивнул я.

— Положено по инструкции, — пожал плечами охранник. — Хотя на многих объектах их не берут, говорят, не нужны. Но кабы не оно, гомункул нас всех разорвал. Видел, как пули из пистолетов с него фонтанчики крови выбивают, но зверюга на это никакого внимания. Оно и ружье его не сразу убило, хотя патроны здесь усиленные. Двенадцатый калибр, все-таки. Не какая-то мелочь.

— Ничего странного не заметили?

— Вроде нет… казалось только с утра, будто что-то не так, но кто знает, из-за чего оно…

Потом мы поговорили с рабочим — он находился рядом с гомункулом, когда все началось, и чудом спасся.

— Он схватился за голову, — бормотал рабочий, сжимая в пальцах измятую папиросу, — у него заболела голова. Он даже взвыл перед тем, как броситься на нас. Точно говорю, я стоял в трех метрах от него. Что-то произошло с его мозгами. Не знаю, что. Гомункулы, они боли не чувствуют. Одному на стройке как-то ногу плитой сломало, и ничего, только смотрел на нее, будто не понимал, что случилось. А здесь… Колдовство, точно говорю.

Рабочие, на которых напал их коллега, разговаривали неохотно. Как ни крути, в качестве самообороны или нет, но они его сбросили вниз, то есть убили. Скорее всего, кому-то пришло это в голову, а остальные подхватили идею. Не знаю, можно ли их упрекать.

— Мы услышали крики, потом выстрелы, — сказал один. — Спускаться, конечно, не стали. Потом вроде все затихло, уже собрались вниз, но тут Викторыч застонал, обхватил голову руками… потом у него пена изо рта пошла, и он на нас, будто в бешенстве… Да, как бешеный зверь, укусить норовил… И силы в нем появилось немерено…

— А кому пришла идея скинуть его? — как бы невзначай поинтересовался я.

Ну не утерпел. Не хочет меня покидать полицейское прошлое. Зла я никому не желал, не исключаю, что и сам поступил бы как-то так, но все равно интересно.

Мой собеседник вздрогнул. Надо признать, основания для этого у него имелись. Кто его знает, как такое действие квалифицируется с точки зрения закона. Он любит закусывать людьми, превысившими, по его мнению, допустимые пределы самообороны.

— Нет! Никому никакая идея не приходила! Он сам упал! — нервно сообщил мной рабочий, отвернулся и больше разговаривать не захотел.

И правильно сделал. Зря я его спросил. И Валентин Палыч на меня посмотрел тоже немного неодобрительно, хотя тут же сделал обычную на сегодняшний день грустную физиономию.

— Надо поговорить с полицией, — сказал я ему. — Спросите, как они видят ситуацию дальше, а я постою немного в сторонке, а то если выяснят, что я посторонний, будет совсем нехорошо.

Профессор кивнул, и мы подошли к двум полковникам, хмуро стоявшим у забора.

— Не знаю, что будет, — пожал плечами один из них в ответ на вопрос Валентина Палыча. — Понятия не имею. По-хорошему, надо запрещать использование гомункулов, пока не выясним причины, но в правительство уже побежали ходоки со строительных организаций. Говорят, не надо радикальных мер, а то будут большие убытки. Пусть все останется, как было.

— А про то, что и рабочий спятил, вообще разговора нет, — добавил второй. — Подумаешь там. Случайное совпадение. Скорее всего, просто усилят охрану, выдадут крупнокалиберные ружья, и все.

— Так что будем ждать, когда такой случай повторится, хахаха! — мрачно засмеялся первый. — Сейчас должны приехать маги, посмотреть, как оно по их части, но с нами они делиться знанием не будут. Уже сказали. Может, хотя бы комитету безопасности доложат, и те нам сообщат… хотя кто его знает. Когда в игру вступают большие деньги, законы приобретают странные очертания!