Книга Десять лет с драконом, страница 85 – Юлия Пульс

Его голубые глаза, казавшиеся просто сияющими на фоне седой бороды, внимательно рассматривали меня, проникая глубоко в душу. Тишина в кабинете затянулась, прерываемая только тихим тиканьем старинных часов на полке.

– Юна… – прошептал жрец, словно пробуя это имя на вкус. Его губы едва шевелились, но голос звучал ясно и отчетливо. – У нее была не простая судьба, но ее уход закономерен. В попытках обрести великую силу многие жизни потеряли. Вот и Юна не стала исключением. Забрав магический дар с места трагедии семьи, граяна обрекла себя на верную смерть от проклятия Хранителя пещеры. Какое-то время ей удавалось его сдерживать с помощью артефактов, но на то оно и смертельное проклятие, что набирает силу с каждым днем. Она понимала, что ее время ограничено. Она чувствовала приближение… конца. Поэтому и составила завещание за день до гибели. Магию рода Водемон можно было передать через ритуал только вместе с проклятием, но это все равно не спасло бы Юну от смерти. Сейчас же, заключенная в сосуд после гибели носителя, она чистая и мощная. Вам несказанно повезло стать наследницей такого древнего дара. Она выбрала вас достойной такой силы и оставила письмо. Наказала отдать его вам, – он сделал паузу, словно собираясь с мыслями, и взял со стола небольшую серебряную шкатулку. Открыл ее и показал содержимое. Внутри лежал сверток пергамента. – Прочтите, это часть завещания, условие, которое нужно выполнить, чтобы получить наследство.

Он встал и бесшумно вышел из кабинета, оставляя меня наедине с посланием от усопшей.

Глава 34

Я долго собиралась с моральными силами, чтобы заглянуть в письмо. Ходила из угла в угол, стараясь принять все эти страшные события и смириться. Перед глазами так и застыл образ черноволосой красавицы, что ворвалась в мою жизнь и перевернула ее с ног на голову.

– О, Вседержатель, Даркар – самый настоящий магнит для всякого рода проклятий! Невообразимо! – сокрушалась я.

Рука, дрожащая, словно лист осины на ветру, наконец-то коснулась конверта. Тонкая, почти невесомая бумага, с гербом рода Водемон, казалась на ощупь холодной и неприветливой. Я вскрыла его медленно, с осторожностью, с которой обращаются с раритетным фарфором. Внутри, на идеально ровно сложенном листе, чернели строчки, написанные изящным почерком, знакомым и в то же время чужим, словно призрачное эхо прошедших лет.

«Дорогая Мири», – началось письмо. Уже от этого обращения по спине пробежал холодный ручей. Так меня лишь близкие называют.

«Надеюсь, это письмо найдет тебя живой и невредимой, иначе все было зря!

Я начну свой рассказ с того рокового дня, когда лишилась всего, но перед этим хочу сказать, что ты вовсе не виновата в трагедии нашей семьи. Я придумала это, чтобы посмотреть на твою реакцию. Я тогда еще до конца не решила, кому оставить наследство в виде силы. Увидев в твоих глазах жалость и сочувствие к любовнице мужа, я сначала удивилась и долго искала подвох, а потом поняла, что это было искренне. А наш последний разговор в модном доме окончательно расставил все на свои места. Ты могла бы не предупреждать меня о задуманном Даркаром. Могла бы дождаться и поплясать на моих костях, но не стала. Ты пожалела моего малыша и меня, как мать. Это дорогого стоит! Благодарю! В тот день я определилась, какое имя вписать в строку завещания.