Книга Дневник (не)ловкой попаданки, страница 61 – Светлана Нарватова

— Ничто не имеет зьначения рядом с волей Императора! — выдал родонец, как пионер — «Всегда готов!».

— Ничто не имеет значения рядом с волей Императора, — согласилась я на всякий случай, чтобы меня не записали в оппозицию. — Я же не знала, что вы здесь по его воле.

Сэтоши удостоил меня взгляда «что взять с юродивой?». Действительно. Это я не подумавши. Не добровольцем же он отправился на стройку века?

Любопытно, кстати, что здесь строят?

Поблизости от Источника.

— Господин Ёдзиро был крайне самонадеян, если думал, что справится там, где руководителя избрал сам Император! — продолжила я утешать оттоптанное самомнение БигБосса.

Родонец польщённо кивнул, качнул в мою сторону чашей пятидесятиградусным нектаром и сделал глоток. Я сделала встречный жест и тоже пригубила.

— Шуникера причинила много вреда? — по-светски полюбопытствовала я, подчёркивая, что не виноватые мы. Она сама пришла! Приползла, точнее. — Ничего серьёзного не разрушила? Там вообще можно будет работать?

— Нет ничего невозьможного, если такова воля Императора! — вновь отрапортовал Сэтоши. — Виновные в побеге зяключённых зявтра будут принесены в жертву, и я зяпечатаю для шуникера выход из рудника. Зято теперь доступен старый. Он богаче рудой.

Весь вид Сэтоши показывал: «Чтоб вы все подавились, исчадия шуникера!». Если бы не оброненная вскользь фраза о жертвах, дорогой дневник, можно было бы подумать, что передо мной нормальный карьерист.

Но к карьеризму у моего собеседника, похоже, была выраженная психопатия.

— Не зря же Император назначил вас на эту должность! — поддерживала я контакт с больным. Жаль, что на помощь не примчится психиатрическая неотложка. — В Родонии, наверное, очень сложно получать железо? Какой тяжёлый труд: доставлять руду по таким сложным дорогам!

— Зячем куда-то везьти руду, если можно отливать из неё пангу на месте? — самодовольно усмехнулся собеседник.

— Пангу?

— В вашем язике нет такого слова. Пока нет.

В тоне Сэтоши мне послышалось некое зловещее обещание. Он вновь качнул чашей в мою сторону. Уровень напитка в посудине заметно снизился. Пьяный психопат куда опасней, чем трезвый. Но я и от трезвого предпочла бы держаться подальше.

Объявившийся в сапоге кинжал дарил иллюзию защиты.

— Это новое оружие?

— Откуда ви зьнаете? — Глаза Сэтоши превратились в узкие щёлочки, а рука легла на рукоять меча.

— Вообще-то я только предположила. Исходя из ваших слов. Но теперь знаю.

Родонец в одно мгновение побелел, а сжатые губы приобрели синюшный оттенок. На его лбу проступила испарина. Зрачок поглотил радужку. Жизни пациента угрожала опастность!

— Да вы не переживайте так, многоуважаемый господин Сэтоши. Вы же не рассказали, что представляет собой это оружие, — попыталась я успокоить собеседника, потянулась к нему и коснулась пальцами тыльной стороны кисти.

— И-и-и-е! И-и-и-е! — завопил он и дёрнулся от меня, как от прокажённой, неловко выворачивая ноги из турецкого узла и отгораживаясь ладонями с растопыренными пальцами.

Глаза с побелевшими белками чуть не вылезли из орбит от ужаса.

Мой пульс зачастил, а пальцы заледенели. Рука схватилась за сердце. Чёрт подери, что я натворила⁈

Сейчас меня тут и казнят!

— Господин Сэтоши, я не знала, что вас нельзя касаться! У меня на родине так выражают участие и поддержку! Конечно, я должна была подумать, что моё положение слишком ничтожно, чтобы…