Книга Ни разу не фея, страница 103 – Кристина Соколова

Кончилась биографии Райдо Великолепного так же ярко — его дом сожгли дотла вместе с ним и близкими. И восстал из пепла уже лорд Даркар, одержимый местью. Никто не знает был ли это Райдо, жестоко изувеченный огнем, или сам Темный Феникс, каким-то образом получивший телесное воплощение, но он пронесся с армией тварей по всему Домино, потом уснул на долгие годы, а, очнувшись ото сна семнадцать лет назад, решил сжечь Домино во второй раз и в итоге пал от рук команды Света. Примерно в этот период появились и пособницы-ведьмы, и загадочный Валтор.

Как жаль, что ничего нового про Кодекс и кристаллы-накопители так и не нашла.

Но я не теряла надежды. Просыпалась до занятий, бегала в душ — иначе просто не получалось из-за километровых очередей — а потом неслась в библиотеку. Там меня встречали с тихим хмыканьем, но под конец недели библиотекарша оттаяла и даже угостила чаем с печеньем. Правда, после выяснилось, что они были с улитками.

На занятиях по сравнению с Винкс я делала успехи — хотя справедливости ради те даже не старались. Флора тряслась от страха, Текна не видела в этом логики, а отношение Блум, Стеллы и Музы просто не поменялось. Но это они зря — подобное против подобного, как выяснилось, работает плохо, а значит, ведьмовские щиты выдерживали темные атакующие заклинания гораздо лучше. Я взяла это на заметку.

Но больше всего меня порадовала соседка. Одним вечером мы с ней разговорились. Она просто не выдержала «моей тупости» при освоение щита и, хорошенько психанув, мигом объяснила как надо лучше всяких преподавателей и книжек.

Ее звали Рубиния Мистерис, и я была уверена на сто процентов, что имя вымышленное. Она же мне пояснила, что только первые-вторые курсы собачатся с феями — ключом бьет юношеский максимализм и чувство справедливости. А дальше, что студентки Алфеи, что Облачной башни понимают, что справедливость у всех своя и жизни в общем-то на нее чхать. А вот курсовые и дипломы сами себя не напишут.

Чуть позже мы подошли к теме волос — Рубиния красила их в красно-розовый и заинтересовалась моим цветом. Будучи слегка подкованной в этой сфере я начала жаловаться от всей души. Слово за слово, и уже на следующий день я щеголяла с малость желтоватым блондом. Зато счастливая — с небольшим приданным в виде нескольких упаковок самопальной краски и твердым намерением уговорить Палладиума наварить еще.

* * *

Шел последний день пребывания в Облачной башни и по совместительству выходной. За обедом я успела слезно попрощаться с ведьмами, которые, как оказалось, прикипели к неправильной фее всей душой — я по их словам вселила в них надежду, что не все потеряно. Отдельно заглянула к профессору Заратустре, которая выделила мне старенький потрепанный учебник по зельеварению, так как я не успела переписать все интересующие рецепты.

Я решила добить последние полки запретной секции. Библиотекаршу это не особо обрадовало, в конце концов она отдала мне ключ, напомнила про защитные чары, которые не дадут ни испортить книгу, ни вынести, и пошла пить чай с другими преподавателями.

Я радовалась тишине и одиночеству. Не то чтобы я была интровертом, но, думаю, в этом сумасшедшем мире кто угодно им станет. Также я радовалась, что все подозрения насчет Трикс и Кодекса не оправдались — он если и был у дамочек в планах, то не во время нашего пребывания в школе.