Книга Рыжие волосы, зеленые глаза, страница 15 – Звева Казати Модиньяни

— Я так мало знаю об отце и практически ничего — об этой девочке.

— Если бы ты только захотел, все было бы по-другому.

— Я не смог примириться с твоим присутствием. Я тебя терпеть не мог, — признался он.

— Зачем ворошить прошлое? Лучше оставим все, как есть.

— Теперь, когда я увидел твою дочку, это невозможно.

— Но ты же знал, что она есть!

— Да, но я ее никогда не видел. А теперь для меня все переменилось. Ты можешь это понять? Это правда, что ее зовут Фьяммой? — спросил он вдруг.

— Разве тебе не нравится это имя?

— Оно ей идет, — Джанни закрыл лицо руками и замер на несколько мгновений. — Отец обязательно женился бы на тебе, если бы не погиб, — добавил он.

— Замужество никогда не было для меня целью жизни.

— Но для Фьяммы это имело бы решающее значение.

— У Фьяммы есть отец.

— Ты рискуешь потерять и его, — грубо напомнил он.

Мария обожгла его гневным взглядом.

— Это самая гнусная ложь, какую мне когда-либо приходилось слышать. Интересно знать, откуда вдруг такая забота обо мне и моих детях?

Пока великий Петер Штраус был жив, Джанни относился к ней крайне враждебно. После смерти отца он сделал вид, что знать ее не знает, хотя ему было известно, что она ждет ребенка. Отец не делал секрета из своих отношений с Марией, наоборот, он страшно гордился их близостью. Но как раз накануне решающей встречи с адвокатами, на которой должны были быть определены условия его развода с женой, Марианной Фукс, Петер погиб в дорожном происшествии. На частной дороге, поднимавшейся от озера Комо к его вилле, машину, в которой он ехал один, сбил тяжелый грузовик, скрывшийся с места аварии. Грузовик так и не нашли; дело о наезде было отправлено в архив. Смерть предпринимателя стала последней в ряду множества загадок, окружавших его жизнь.

— Послушай, Мария, возможно, Мистраль выживет. Я искренне на это надеюсь. Но мы должны действовать, исходя из худшего, — стоял на своем Джанни.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты должна вести себя так, чтобы во второй раз не остаться на бобах.

— Неужели в тебе совесть заговорила через столько лет? Что-то не верится, — удивилась Мария.

— Ты никогда никому не доверяешь? — попрекнул ее Джанни.

— Всякий раз, стоило мне кому-то довериться, я оказывалась в сточной канаве. Потому и спрашиваю, с какой такой радости ты вдруг стал заботиться обо мне?

Джанни поднялся и пересел на диван рядом с ней.

— Скажем так: время сглаживает острые углы, с годами люди меняются. Мы не должны забывать, что законной наследницей Мистраля в случае его смерти будет Шанталь Онфлер. Если ему суждено умереть, — повторил он невозмутимо, — все, что у тебя есть, перейдет к его жене. Ты имеешь хоть какое-то представление о состоянии Мистраля?

— Я знаю, что он богат, но, если он умрет, для меня все потеряет смысл. И его богатство тоже.

Годовой оборот предприятий Мистраля превышал тридцать миллионов долларов. Фирма «Промо-Ми» в Монте-Карло занималась недвижимостью, продажей автомобилей и рекламной деятельностью. Ее представительство, включавшее огромный конференц-зал, размещалось в солидном семиэтажном здании. В Париже находилась «Пабли-Ассошиэйтед», компания по связям с общественностью, представлявшая интересы Мистраля и других известных спортсменов. Фирма активной рекламы в Милане обслуживала интересы спонсоров на европейском рынке.

Мария была в курсе всех дел, но без Мистраля все его огромное состояние ничего для нее не значило.

— Ты должна проявить инициативу. Прижми ее к стенке, не давай ей развернуться, — посоветовал Джанни. — Тебе надо растить двоих детей. Мистраль сколотил для них огромное состояние, нельзя допустить, чтобы оно уплыло в чужие руки.

Мария смотрела на него с подозрением.

— Скажи честно, ты не пытаешься использовать меня, чтобы насолить графине?

Джанни Штраус вспыхнул до корней волос.

— С какой стати?

— Только не изображай святую простоту, у тебя это плохо получается, — резко произнесла Мария. — Я знаю, у тебя свои счеты с француженкой, и тебе не терпится столкнуть ее со скалы. Но ты бы хотел сделать это моими руками.

Джанни вскочил как ужаленный.

— Ты бредишь! — закричал он визгливым тонким голосом.

— Мир тесен, Джанни. В конечном счете все знают всё обо всех.

— Я только хотел тебе помочь, — уже без надежды убедить Марию повторил Джанни.

— Будем считать, что я оценила искренность твоих намерений, — с усмешкой отозвалась Мария.

— Если передумаешь, помни: я в полном твоем распоряжении, — не желая сдаваться, Джанни вынул из кармана и положил на стол свою визитную карточку.

— В этом нет необходимости. Мистраль выживет.

* * *

Она надела поверх туфель голубые пластиковые бахилы, облачилась в халат того же цвета и убрала волосы под шапочку. Хирургическая маска закрывала ей рот. Только в таком одеянии ее впустили в палату интенсивной терапии, куда был переведен Мистраль, наконец-то вновь обретший способность дышать самостоятельно, без помощи искусственных легких.

— Вы можете остаться всего на несколько минут, — сказала медсестра, указав ей на стул, поставленный в изножье кровати. Мария села и замерла, едва дыша, пристально изучая погруженное в глубокий сон, страдальчески осунувшееся лицо, черные круги под глазами и обескровленные губы.

— Веди себя как подобает мужчине, — сказала она тихо, словно он мог услышать, — не бросай нас. Дети только и говорят что о тебе, они ждут тебя. Твоя мать тоже с нами. Ты всем нам нужен. Хотела бы я рассказать что-нибудь смешное, чтобы ты улыбнулся, но никак не выходит. — Ее глаза наполнились слезами.

Перед свиданием у Марии состоялся разговор с врачом, и он попытался ее успокоить, как только мог, сказав, что коматозное состояние может продолжаться неделями, хотя мозговая деятельность Мистраля не нарушена.

— Знаешь, чего мне больше всего сейчас хочется? — продолжала Мария. — Лечь в эту кровать и разделить с тобой твои страдания. Но все, что я могу, — это сидеть здесь и смотреть на тебя. А скоро меня прогонят, и мне придется уйти.

Она встала и тихонько провела кончиками пальцев по руке Мистраля, потом снова села и, глядя на это неподвижное лицо, стала вспоминать их первую встречу.

Марии только-только исполнилось восемнадцать, ею владела почти невероятная мечта пройти обучение и стать дамским мастером в парикмахерской Ванды в Чезенатико, самой популярной во всей Романье.