Книга Рыжие волосы, зеленые глаза, страница 70 – Звева Казати Модиньяни

— Она была моей девушкой, — сказал Мистраль.

— Считайте, что Мария вам приснилась, — улыбнулся Джордано.

Когда до него наконец дошло, что от этого недомерка он ничего, кроме обидных шуточек, не добьется, Мистраль вышел из кабинета, хлопнув на прощание дверью.

Вернувшись в Модену, он принялся за работу, но работал мало и плохо. Вечером, поглядев на себя в зеркало, он припомнил слова Розы: «Ты смахиваешь лицом на танцора фламенко. Такой же отчаянный и сердитый». Встречаться с друзьями ему не хотелось, было не то настроение. Мистраль попытался напиться, но его стошнило, как подростка.

Потом наконец моторы, вечная, всепоглощающая страсть, отвлекли его внимание и помогли полностью забыться. Он повесил вырванную из журнала страницу на стене в своей комнате и, глядя на нее по вечерам, перед тем как лечь спать, молился, чтобы Мария ему приснилась.

Она словно вышла из кадра какого-то американского фильма: высокая, стройная, длинные и прямые волосы, тонко очерченное лицо, линялые джинсы и шелковая блузка. На шее у нее болтались две старомодные «лейки М-5». Она не сводила с него глаз.

— Это Дженни Кинкейд, — сообщила Кармен, подруга Роберто Герреро, колумбийского пилота «Формулы-1». Герреро был другом Мистраля. — Она хочет с тобой познакомиться, — добавила Кармен.

— Я что, сорвал банк? — засмеялся Мистраль.

— Не исключено. Она работает в английском журнале «Драйвинг», — уточнила Кармен. — Только будь осторожен, она из тех, кто разводит чернила ядом.

Мистраль поднялся, чтобы пожать ей руку и пригласить присесть к их столу. Они находились в кафе «Бурбон» на центральной площади города По [36] , то есть на самой границе с Испанией. Пилот доедал свой первый завтрак.

— Мне нужно заглянуть в гостиницу, — тактично сказала Кармен, пока Дженни усаживалась напротив Мистраля.

— Увидимся! — крикнул он на прощание ей вслед.

Дженни внимательно разглядывала гонщика. С тех пор, как он начал участвовать в гонках, Мистраль уже привык ловить на себе настойчивые и зазывные взгляды девушек, вращавшихся в околоспортивной среде. Одних привлекали его храбрость и мастерство, других — его репутация неприступного героя-одиночки, но в любом случае на всех действовала его мужественная красота. Однако чем вызван интерес Дженни Кинкейд, глядевшей на него с откровенным любопытством, понять было не просто.

— Я бы хотела сделать несколько снимков и взять у тебя интервью для моего журнала, — она перешла к делу, не теряя времени даром.

— В моей жизни ничего такого интересного нет. — Он сразу же попытался остудить ее пыл. — А моя карьера, если все пройдет хорошо, начнется завтра. Так что смотри сама, стоит ли терять на меня время.

Стояло чудесное июньское воскресенье, солнце сияло в чистом, прозрачном воздухе. Весь город был охвачен волнением: в понедельник после полудня на местном автодроме должен был состояться розыгрыш Большого приза. Старинная столица Наваррского королевства была оккупирована гонщиками, механиками, журналистами, болельщиками и просто любопытными.

— Все зависит от точки зрения, — заметила Дженни.

— По-моему, ты провела бы время куда разумнее, если бы сходила на экскурсию в королевский замок, — посоветовал Мистраль.

— Меня больше интересует один пилот, работающий по десять часов в сутки в автомастерской в Модене, который платит за бензин, покрышки, пробный пробег и техобслуживание из собственного кармана и имеет в качестве менеджера владельца небольшой колбасной фабрики.

— Ты знаешь обо мне все, — удивился Мистраль.

— Почти. Знаю, что ты выиграл чемпионат по «Формуле Монцы» и занял второе место в «Формуле Италии». Этот колбасник Маливерни оплачивает тебе услуги механика, грузовик и прицеп. Все субсидии спонсоров и доходы от работы в мастерской ты тратишь на право участия в гонках. Мне кажется, из этого можно сделать отличную историю для моих читателей.

— Не стану тебе мешать ее писать. — Он был решительно настроен закончить разговор.

— Но в ней кое-чего не хватает. Женщин и любовных похождений, — уточнила она.

Мистраль глянул на нее исподлобья:

— А может, их и вовсе нет.

— Думаю, ты просто скрываешь пикантные подробности, — лукаво намекнула Дженни.

— Я тебе открою всю правду: на самом деле я «голубой», вставший на путь исправления, — пошутил он.

— Да нет, на «голубого» ты не похож. Ты слишком уверен в себе и абсолютно лишен двусмысленности. — Она взялась разубеждать его так деятельно и энергично, словно приняла его слова всерьез.

Мистраль закончил завтрак.

— Ты слишком доверяешь внешнему виду, — сказал он.

Дженни закинула ногу на ногу и положила на колено руку с длинными точеными пальцами.

— Кармен говорит, что с женщинами ты не церемонишься.

— Кармен много чего знает. Слушай, ты со мной только время теряешь. Поговори с ней, получишь всю информацию из первых рук.

Девушка отодвинула свой стул и принялась снимать Мистраля крупным планом.

— Подозреваю, что в прошлом у тебя была печальная история, оставившая глубокие шрамы.

— Хочешь погадать мне по руке, цыганка?

— В этом нет нужды. Достаточно посмотреть тебе в глаза. Ты так занят прокладыванием себе дороги в этом мире, среди стольких конкурентов, что даже не замечаешь проходящих мимо женщин.

— Тебя я сразу заметил, — признался Мистраль.

— Я вне конкурса, — объявила Дженни.

— То есть ты не соблюдаешь правил? — спросил он, передразнивая ее.

— Вопросы задаю я, — властно напомнила она.

— Ладно, — кивнул Мистраль.

Он поднялся, выудил из кармана брюк банкноту и положил ее на стол.

— После обеда у меня испытания. Вечером лягу пораньше, потому что завтра с рассветом мне надо быть на трассе. Если выиграю, свожу тебя на три дня в Биарриц, — предложил он. — Согласна?

Она глядела на него, не говоря ни слова в ответ.

— Ну конечно, согласна, — не отступал Мистраль. — Тебе тридцать лет, за плечами развод, есть сын, оставленный на попечение дедушки и бабушки в Кенте, и довольно нелепый, путаный роман с женатым редактором твоего журнала. Так почему бы не развлечься, когда представляется случай?

— И все это без гадания по руке? — криво усмехнулась Дженни.

— Достаточно посмотреть тебе в глаза, чтоб понять, что ты поедешь со мной в Биарриц. Если, конечно, я выиграю.