Книга Трехглавый змей: Проклятие семьи Мор, страница 140 – Таня Рен

— Шутишь? — Она приподняла голову, хотя в темноте всё равно не видела его лица. — Это ты держался хорошо! Просто потрясающе! Как тебе это удаётся?

— Ну, во-первых, я привык к вещам похуже, сама знаешь. А во-вторых, оказывается, подобное гораздо легче выносить, когда это не твои родители.

— Я так рада, что ты поехал со мной, — прошептала Мара, снова прижимаясь к нему. — Ты не представляешь, насколько я лучше себя чувствую, когда ты рядом.

— Я тоже рад, — он чуть повернул голову, чтобы зарыться лицом в её волосы, пахнущие чёрной смородиной. — Как ты себя чувствуешь здесь?

— Я бы ещё столько же не возвращалась.

Какое-то время они молчали. В этой комнате, в этой кровати с балдахином, за которым маленькая Мара пряталась от всего мира, в руках Веспериса она чувствовала себя словно на островке покоя и безопасности среди бушующего вокруг шторма.

— Не уходи, пожалуйста, — тихо попросила она. — Мы поставим будильник, чтобы ты мог вернуться к себе до того, как все проснуться.

Весперис колебался. Риск быть пойманным в постели незамужней юной девушки — совсем не то же самое, что зажиматься по углам Эльфеннау. От такого скандала было бы за всю жизнь не отмыться ни ему, ни ей. Но он и сам не хотел уходить, не хотел оставлять её одну.

Он обнял её крепче.

— Не уйду.

Следующие несколько дней были для Мары ещё более напряжёнными, чем первый. Ей приходилось по многу часов проводить наедине с отцом, решая юридические вопросы. Она не упускала возможности упомянуть, что этих проблем бы не возникло, если бы отец не решил изгнать её из семьи и лишить наследства. Но он только снисходительно ухмылялся и говорил, что лучше он лишний раз перепишет все свои документы, чем позволит неволшебнику иметь право наследования. Мистер Дьюар не забыл про случай со статьёй в газете, из-за которой на него обрушился шквал гневных писем. Мара не скрывала злорадной ухмылки, слушая об этом, и его оскорблённый тон был музыкой для её ушей. Даже несмотря на его слова о том, что за такие выходки он мог бы вообще не вписывать её обратно, так что Мара должна быть ему благодарна и ценить его великодушие.

Она кивала, как болванчик, на непрекращающийся поток уничижения, мыслями переносясь на несколько часов вперёд. Они снова чинно поужинают, прямо как настоящая семья. Мара снова будет глотать с трудом лезущую в горло еду и бахвальство своего отца. Она снова благопристойно пожелает Весперису спокойной ночи, не подходя к нему ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Она снова вытерпит всё это, чтобы ночью, когда все точно уснут, Весперис снова прокрался к ней в комнату и забрался в её постель. Чтобы снова оказаться в его нежных объятиях и зарыться носом в его шею. Чтобы он снова гладил её по волосам и покрывал поцелуями её лицо. Чтобы маленький пузатый будильник разбудил их до того, как все проснуться.

Но в этот день их разбудил не будильник, а звуки шагов в коридоре.

— О нет… — Весперис рывком сел в кровати, сбросив с себя руку Мары.

— Что такое? — Она недовольно потёрла глаза, привставая на локте и щурясь от яркого света. Стоп, от яркого света?

Сон как рукой сняло. Перегнувшись через Веспериса, она потянулась за часами.

— О нет… Мы забыли завести его, сейчас уже восемь!

Весперис поспешно отбросил одеяло, вскочил и направился к двери. Как раз в этот момент Эванжелин постучала в дверь его спальни, чтобы разбудить.