Книга Трехглавый змей: Проклятие семьи Мор, страница 25 – Таня Рен

Спрятавшись за баррикадой, Мара пыталась снова и снова.

Закрывала глаза. Делала десять глубоких вдохов. Пятнадцать. Двадцать. Повторяла. Сосредотачивалась. Успокаивалась. Но ничего не менялось.

Безобидная в прошлом году звёздочка оставалась беспощадным светилом. Ледяным, молчащим, выжигающим. Она не гасла сама — только по команде, и даже тогда будто сопротивлялась, как дикий зверь.

Мара тяжело опустилась на пол и прислонилась спиной к перевёрнутой парте.

— Я больше не могу… — выдохнула она. — Всё. Хватит. У меня ещё куча домашних заданий на завтра.

— К чёрту домашние задания, Сейр! — возмутился Дамиан.

— Я не смогу помочь, если меня отчислят!

— Из Эльфеннау никого не отчисляют, — начал было Дамиан, но запнулся, наткнувшись на взгляд Веспериса.

Мор не сказал ни слова, но и не нужно было. Под его суровым взглядом Дамиан наконец пришёл в себя.

Он быстро отвёл глаза. Его плечи опустились.

— Ты права, — сказал он глухо. — Хватит на сегодня.

Спэрроу поднялся, отряхнул ладони о штанины, снял очки и повесил их на край парты.

Мара хмыкнула, не открывая глаз. Она чувствовала, как напряжение постепенно уходит, оставляя после себя усталость и легкое головокружение.

Дамиан махнул рукой и направился к двери, потирая шею.

Весперис остался. Он всё ещё смотрел на Мару, не сводя с неё внимательного, сосредоточенного взгляда. И наконец протянул руку.

— Пойдём, — сказал тихо. — Я помогу тебе с домашним заданием по алхимии.

Он держал её ладонь дольше, чем было нужно. Гораздо дольше. Так долго, что Мара почти поверила — он уже и не отпустит. И, к собственному удивлению, ощутила разочарование и тонкую, непрошеную тоску, когда он всё же разжал пальцы.

Тихий скрип перьевой ручки о бумагу заполнял пустоту секретного класса. Мара склонилась над своей тетрадью с домашней работой по алхимии. Профессор Прайс сказал, что больше не будет принимать её работы, если не сможет их прочитать, так что она продолжала методично выводить буквы, несмотря на затёкшие пальцы.

Мара устала, ей было скучно и неловко от долгого молчания. Она отложила ручку, потянулась, посмотрела на Веспериса, задумчиво читавшего книгу по истории.

Он сидел на диване, откинувшись на мягкую спинку, одной рукой держал раскрытую книгу, а второй привычно поигрывал с серебряным фамильным кольцом. Его длинные пальцы перелистывали страницы с небрежной элегантностью. Его серые глаза бегали по строкам.

Мара вдруг поняла, что не может отвести от него взгляд. От точёных черт его лица, от острых скул, белёсых ресниц… Конечно, ей и раньше было очевидно, что он красив, но эта красота была какой-то холодной, и как будто не предназначенной для неё. Он был как колье из драгоценных камней за стеклянной витриной: смотри сколько хочешь, но ты никогда не сможешь им обладать.

В этих чертах она искала хоть какой-то намёк на то, сколько времени у него осталось. Как должен выглядеть человек, в котором тикает смертельный механизм? Как должно проявляться проклятие, которое день за днём укорачивает жизнь? Станут ли его руки дрожать? Станет ли кожа серой, как у больных лихорадкой? Будет ли боль, о которой он не скажет?

Но Весперис сидел напротив, с той же невозмутимой грацией, что и всегда. Он и раньше не выглядел особенно здоровым — слишком худой, слишком бледный, с кожей, тонкой, как папиросная бумага. Её могли бы смутить синие венки, проступающие у висков, но она знала: они были всегда.