Книга Трехглавый змей: Проклятие семьи Мор, страница 75 – Таня Рен

— Я должен быть честен с тобой и с собой. Я видел, как ты сражаешься со своими самыми сокровенными страхами. Я видел тебя после схватки с Ардонисом. Я видел, чего тебе стоила та пробирка. И всё это было зря. Из-за Ноксиана. Я видел, как ты умираешь от яда в том пирожном. Из-за Ноксиана. Так что я не сожалею. Я убил бы его снова. Я убил бы кого угодно ради тебя.

Мара перестала дышать совсем. Она не знала, что обжигало её больше: его слова, или его дыхание на её шее. Это было так неправильно, его слова были такими неправильными, тогда почему же они нравились ей так сильно?

Мара развернулась в его руках, встала на цыпочки, обхватила ладонями его лицо и поцеловала, а он поцеловал её в ответ. И это не было похоже ни на что, что она до этого испытывала в жизни. Это было как пожар — бешеное, ревущее пламя, которое поглощало всё на своём пути, которое нельзя остановить или потушить, от которого нельзя убежать или спрятаться, оставалось только сдаться и дать ему поглотить и себя тоже, и гореть в этом пламени было самым чистым и бесконечным счастьем.

Он обнимал её так сильно, что было почти больно, но она хотела, чтобы он обнял сильнее. Так сильно, чтобы треснули кости. Мара скользнула руками вниз, взялась за его галстук и потянула на себя, заставляя его хоть немного наклониться, потому что она устала стоять на носочках. Не отпуская галстук, она попятилась увлекая его за собой, пока не упёрлась спиной в стену трансформаторной будки. Правой рукой он придержал её затылок, чтобы она не ударилась головой. Этой же рукой он заправил выбившуюся прядь волос за ухо.

С огромным усилием над собой Мара разорвала поцелуй, Дамиан прислонился лбом к её лбу. В его глазах была смесь хаоса, огня и чего-то, что она не могла разобрать. Его грудь тяжело вздымалась.

— Ты перед Весперисом тоже так извиняться будешь? — пошутила она, не зная что ещё сказать.

Дамиан издал нервный смешок, а потом и вовсе разразился хохотом.

— Знаешь, — сказал он, утирая выступившие от смеха слёзы. — Я влюбился в тебя сразу же, как увидел, когда ты вошла в Общий Зал. И сразу понял, что в тебе есть что-то особенное. Я был так рад, когда тебя определили в Дом Дракона, ведь это значило, что мне не придётся выслеживать тебя по всей академии.

— А ты собирался меня выслеживать? — хихикнула Мара.

— О да, ещё как! Я успел построить грандиозный план, пока ты стояла в очереди к Хранителям Стихий.

Ей показалось, что Дамиан испытывал огромное облегчение от того, что смог наконец это сказать. Она никогда раньше не видела его таким счастливым — он как будто светился изнутри и улыбался совершенно по-ребячески.

— И с тех пор ты нравилась мне всё больше и больше, хотя каждый раз казалось, что дальше уже некуда. И, честно говоря, это пугает меня до чёртиков.

— Да, меня тоже… — она подняла руку и погладила его по щеке. Дамиан прижался к её ладони, на секунду прикрыв глаза.

— Это всё происходит на самом деле? Это по-настоящему? — он перехватил её руку и прижал к груди. Через тонкую ткань рубашки она чувствовала его жар и биение сердца.

— Похоже на то, — Мара положила обе ладони ему на грудь.

Он наклонился ближе и прошептал:

— Ты украла мой поцелуй, я хотел сделать это первым.

И он поцеловал её снова, более спокойно, но не менее горячо. Мара растворялась в его объятиях, словно сахарок в чае, и перестала понимать, где заканчивается она, и где начинается он. Казалось, что не существует ничего, кроме них и звёзд над их головами. Казалось, что всё время мира принадлежит только им.