Книга Трехглавый змей, страница 126 – Таня Рен

— И твои глаза… — он говорил смелее. — Горят, слово янтарь в лучах солнца.

— Продолжай, — потворствовала она, сдерживая улыбку.

— Твои волосы, — всё увереннее вещал Дамиан, — Такие же чёрные и блестящие, как обсидиан!

Сердце Мары окончательно растаяло, и она обернулась, стараясь этого не показывать сразу.

— Скажи, что я красивая, — потребовала она шутливо, — и, может быть, я забуду про инцидент с лягушкой.

— Ты не красивая, — с жаром сказал Дамиан, и она чуть снова не залепила ему пощёчину, но он продолжил. — Ты бесподобна, прекрасна, великолепна…

— Ну хватит! — Мара махнула на него рукой, чувствуя, как щёки заливаются румянцем. — Расскажи мне лучше вот что… — Она вдруг посерьёзнела и её глаза снова загорелись. — Ты тоже чувствовал… это? Когда применял магию крови на мне?

Дамиан застыл на месте, улыбка сползла с его лица. В классе повисла странная тишина, нарушаемая лишь их неровным дыханием. Мара внимательно следила за его реакцией.

— Это? — переспросил он тихо, опуская руки и нервно переступая с ноги на ногу. Его взгляд на мгновение затуманился. — Да… — наконец выдохнул он.

Мара пристально смотрела на него, не отводя глаз, и её сердце забилось чуть быстрее. Она видела в его взгляде нечто большее, чем просто страх или вину — там было что-то тёмное, что-то глубоко внутри, что он пытался скрыть.

— Когда я применил её, — начал он, осторожно подбирая слова, — я чувствовал… твою кровь. Я ощущал её движение, словно мои руки проникли прямо в твои вены.

Мара сглотнула. Ей было жутко осознавать, что кто-то чувствовал её так… глубоко, словно проникал в самую суть её существа.

— Это было как… — Дамиан на мгновение задумался, — словно я касался чего-то святого и запретного одновременно. Ты чувствуешь силу, но понимаешь, что эта сила не принадлежит тебе, что она чужая. В какой-то момент я испугался, что не смогу остановиться…

— Но ты смог, — твёрдо сказала Мара.

Дамиан сделал шаг ближе.

— Я смог остановиться, потому что… потому что увидел, что эта магия делает с тобой, — прошептал он.

Она не ответила. Мара просто смотрела на него, а он смотрел в ответ. Слов больше не требовалось. Его глаза — обычно такие весёлые и лукавые — теперь глядели на неё серьёзно, внимательно, будто он старался запомнить её. И хотя в этом было что-то тревожное, Мара чувствовала, что они друг другу стали ближе, чем с кем-либо другим. Теперь между ними была не просто дружба или обучение. Их связывала эта запретная магия, нечто тёмное, пугающее, что-то, что не принадлежало ни одному из них полностью, но все же захватило их обоих. Что-то необъяснимое — тянущееся между ними, тяжёлое, но реальное.

— Мы не должны были этого делать, — прошептала она наконец, не отводя глаз.

— Знаю, — Дамиан кивнул, и его голос дрогнул. — Но мы уже это сделали.

Маре удалось уединиться с книгой Аэлларда только в собственной кровати, наглухо задёрнув балдахин. Днём в спальне почти никогда никого нет, и здесь её точно не достанет Дамиан. Здесь её никто не найдёт.

На неё всё больше давило чувство вины за то, что она пошла в Башню одна, и ей всё больше казалось, что она и в самом деле не права. Это не её личный проект. Это всегда был их общий путь. Дамиан — тот, кто был с ней рядом с самого начала, кто помог ей понять, кем она является, и раскрыть свою силу. Он открыл ей свои тайны, доверил не только свои секреты, но и Веспериса, который не подпускал к себе никого. А она просто… бросила его.