Книга Трехглавый змей, страница 162 – Таня Рен

Словно в подтверждение своих слов, Дилан с лёгкостью взлетел в седло своей кобылки, как будто делал это с самого рождения.

Они выехали за ворота академии и двинулись вокруг неё вдоль высокой кованой изгороди. Единороги мерно постукивали копытами по утоптанной земле. Их дыхание поднималось в воздухе белыми облачками, растворяясь в холоде ночи.

Мара молчала какое-то время, но тишина между ними начала её тяготить.

— Ты обещал рассказать о своей прабабушке эфирной заклинательнице, — напомнила она, стараясь сохранить будничный тон.

Дилан бросил на неё короткий взгляд через плечо, потом пожал плечами.

— Там особо нечего рассказывать, — сказал он так, будто тема была для него совершенно обыденной. — Это что-то вроде сказок, которые передаются в моей семье из поколения в поколение. Вроде тех, что рассказывают детям на ночь.

Мара нахмурилась, недовольно поджав губы.

— Ты же обещал, — настаивала она.

Дилан слегка поморщился, словно ему было неловко, но всё же начал говорить.

— Ну, ладно, — протянул он, сдержанно. — В общем, по этим сказкам мы все на самом деле эфирные заклинатели.

— Все маги? — переспросила она.

— Да, — кивнул он, ведя своего единорога лёгким движением поводьев. — Просто когда-то давным-давно мы потеряли способность управлять «изначальной» магией — эфиром. Оставили себе только… как это сказать… «вторичную» магию. Стихийную.

— Ты хочешь сказать, это как если бы маги воды могли управлять льдом и паром, но не самой водой?

Дилан задумался, слегка нахмурив брови, а потом кивнул.

— Ну, что-то вроде того, — подтвердил он, не скрывая лёгкой неуверенности. — Эфир — это как… источник всего. А стихийная магия — это уже то, что получилось после.

Мара сжала поводья сильнее, стараясь не выдать своего волнения. В голове звучал эхом только один вопрос: почему никто больше не говорит об этом?

— А что ты знаешь о своей прабабушке? — спросила она.

Дилан пожал плечами, его единорог слегка фыркнул.

— Да почти ничего. Говорят, у неё была доминанта воды. Вот и всё. Даже имени её никто не знает, — ответил он, словно эта информация не имела для него никакой ценности.

Мара смотрела на него так, будто он только что выбросил на землю древний артефакт и растоптал его. Она быстро отвела взгляд, чтобы скрыть своё разочарование и сосредоточилась на звуке копыт по дорожке, пытаясь успокоить свои мысли. Она могла бы продолжить разговор, могла бы задать ещё кучу вопросов, но боялась, что он начнёт подозревать что-то странное.

Вместо этого она решила сменить тему.

— А почему твои родители разводят единорогов? — спросила она, оглядываясь на своего спутника.

Дилан усмехнулся, его голос стал чуть мягче.

— Это у нас семейное. Ещё мой дед этим занимался, и его отец тоже. Они всегда говорили, что единороги — это символ магии. Их нельзя приручить полностью, но с ними можно заключить договор.

Сделав полный круг вокруг академии, они вернулись в конюшни.

Мара медленно и неуклюже вылезла из седла, а Дилан уже легко соскочил со спины Ириски и, как всегда, выглядел так, будто вообще не напрягался.

— Позволь, я помогу, — предложил Дилан, когда Мара потянулась к ремням.

— Я справлюсь, — быстро ответила она, но он лишь усмехнулся и, не слушая, подошёл к Снежку, чтобы помочь ей снять уздечку.

Мара закатила глаза, но решила не спорить. Пока она отвязывала подпругу, её взгляд невольно задержался на Дилане. Он двигался уверенно, привычно, словно делал это сотни раз — и, возможно, так оно и было. Единороги доверчиво склоняли головы, позволяя ему расстёгивать ремни.