Книга Трехглавый змей, страница 205 – Таня Рен

Игнорируя боль в бедре, Мара бросилась бежать. Ветви хлестали её по щекам, морозный воздух жёг лёгкие, снег взлетал в воздух с каждым неуклюжим шагом, но она бежала. Наконец она увидела силуэт академии. Сначала стены, потом башни, затем — мощные дубовые двери, ведущие в Холл.

Двери поддались с низким, ворчливым скрипом. Тепло окутало её, как только она пересекла порог. Воздух внутри был почти удушающим по сравнению с ледяным ветром снаружи. Мара упёрлась спиной в двери и с силой их захлопнула. Эхо пронеслось по просторному пустому холлу, возвещая о её прибытии.

Она не упала только из упрямства, из какого-то внутреннего стремления сохранить контроль, облокотившись о двери. Пару минут она просто стояла, согреваясь и повторяя себе: «Всё закончилось. Я в безопасности. Всё хорошо».

Немного придя в себя, Мара продолжила путь в общую комнату.

Мара медленно открыла массивную деревянную дверь гостиной Дома Дракона и вошла внутрь, стараясь не делать лишних движений. Боль в бедре пульсировала с каждым шагом, напоминая о случившемся. Комнату окутывал полумрак, разгоняемый лишь тусклым светом догорающих поленьев в каминах, и тишина казалась абсолютной. Время было позднее — слишком позднее, чтобы кто-то ещё не спал.

Она думала, что ей удастся незаметно пройти в спальню, но в гостиной кто-то был. Мара замерла, сердце мгновенно ускорилось, и тут её взгляд упал на знакомую фигуру. Дамиан.

Он сидел в кресле, развернув его лицом ко входу, и, казалось, дремал. Когда дверь скрипнула за её спиной, он тут же выпрямился, как будто все его чувства были натянуты до предела.

Мара застыла на месте. «Он ждёт меня». Эта мысль прозвучала тревожно. «Сейчас он снова будет кричать», — пронеслось у неё в голове. Ожидание наказания стало привычным, она склонила голову и приготовилась услышать гневный голос Дамиана. Едва завидев её, он вскочил на ноги. Мара отступила на шаг и сжалась. На какое-то мгновение ей показалось, что он её сейчас ударит.

— Мара! — Его голос прозвучал с облегчением, но в нём была и тревога, и почти отчаяние.

Прежде чем она успела что-то сказать, Дамиан бросился к ней и и крепко обнял. Она застыла, поражённая этим внезапным движением. Объятие? Мягкое, тёплое, и какое-то слишком искреннее для неё. Мара не знала, что делать.

— Я думал, что ты… что-то случилось, — прошептал он ей на ухо дрожащим щёпотом. — Твоя записка… Тебя не было почти сутки!

Он говорил быстро, почти задыхаясь, его дыхание касалось её шеи, заставляя её вздрогнуть. Мара чувствовала, как его руки прижимали её к себе так крепко, словно он боялся, что она исчезнет. Никто никогда не обнимал её так.

— Я думал, что ты лежишь где-то раненая… — его голос снова дрогнул, и Мара вдруг поняла, что он действительно боялся за неё.

Она растерянно замерла в его объятиях, не в силах ответить на это чувство. Бабушка… всегда просто кричала на неё, когда она что-то делала не так. Она помнила, как в детстве, когда падала и царапала колени, слышала только упрёки. «Опять невнимательная!», «Сколько раз я говорила, будь осторожнее!».

А сейчас…

В объятиях Дамиана она вдруг почувствовала себя по-настоящему защищённой. Но не физически — её тело всё ещё болело от ранения, она ощущала усталость и слабость. Это было что-то другое… что-то, чего она никогда не знала раньше. Это было чувство, будто её не осуждают, не ждут, что она снова сделает ошибку, а просто рады, что она здесь, жива и рядом.