Книга Трехглавый змей, страница 239 – Таня Рен

Но однажды тишина спокойного вечера в общей комнате Дома Дракона едва не превратилась в потасовку.

— Что ты здесь делаешь? — раздался неожиданно резкий голос Лилиан Грэй. Её тон, обычно мелодичный, звенел от напряжения. — Нет, ты к ней и на пушечный выстрел не подойдёшь!

Мара, чувствуя нарастающую тревогу, поспешно отложила свою книгу и выглянула из-за дивана. Её сердце сжалось, когда она разглядела, что вызвало переполох. В дверях, опустив плечи, стоял Дилан Айр. Его худощавая фигура ещё больше исхудала за последние недели, и он выглядел совершенно неуместно среди настороженных, ощетинившихся драконов.

Мара встала, пробираясь к центру сгустившейся толпы. Дилан поднял глаза, встретив её взгляд. Его лицо было смертельно серьёзным, но по нему скользнул отблеск облегчения.

— Мара, нам нужно поговорить, — заговорил Айр, едва завидев её. Его голос звучал ровно, хотя в глазах читалась тяжесть, граничащая с отчаянием.

— Ты с ума сошёл, Айр? — возмущённо крикнула Рози Уолш. — Проваливай отсюда, пока цел. Мы терпим тебя в классе, но здесь ты лишний.

Под всеобщие протесты Мара взяла Дилана за локоть, увлекая его прочь из общей комнаты. В коридоре всё ещё слышались глухие слова возмущения, но она уже не обращала на них внимания.

Когда они оба сели на скамью, она наконец повернулась к нему.

— Дилан… я… не думала, что ты захочешь со мной разговаривать, — тихо сказала Мара, глядя перед собой.

Дилан невесело усмехнулся.

— Я тоже так думал. Сначала. — Его голос звучал сдавленно, лишённый прежнего бархата. — Но когда я вернулся в академию, всё изменилось. Оказалось, что мне здесь никто не верит.

Мара повернула к нему голову, растерянная.

— В каком смысле?

— Абсолютно все, — продолжил он, сделав жест рукой, рисуя круг вокруг себя, — в Эльфеннау уверены, что это я… отравил тебя. Что я замешан в каком-то… заговоре против драконов. Даже тритоны, которые всегда поддерживали меня, теперь думают, что я их подставил под удар.

Его лицо потемнело, и он коротко выдохнул, явно стараясь удержать себя в руках.

— Остальные, — он скосил на неё мрачный взгляд, — искренне ненавидят меня за то, что они считают «попыткой убийства». Выходит, что осталась только ты. Только ты веришь мне.

Он остановился, поднял голову и посмотрел прямо на неё.

— Ты же веришь? — спросил он почти шёпотом, в котором звучала мольба. — Ты же веришь, что это был не я?

— Я не верю тебе, — сказала она твёрдо, и, видя как он побледнел, тут же добавила: — Я знаю наверняка, что это был не ты.

Дилан тяжело выдохнул, спрятав лицо в ладонях. Его плечи дрожали, и голос, когда он снова заговорил, сорвался.

— Шторм… — произнёс он еле слышно. — Мой единорог. Он пропал в ту ночь. Просто исчез.

Мара застыла, каждое его слово отзывалось болью в её груди.

— Я искал его всюду, — продолжал Дилан, голос его был полон горечи. — Но его нигде нет. А они… Все только говорят о пожаре и о том, сколько ещё людей могут пострадать. Никто не хочет слушать, что «дурацкая лошадь» была для меня самым близким существом в этом проклятом мире.

Его голос предательски дрогнул. Он зажмурился, чтобы не дать слезам взять верх.

— Никого не волнует ни Шторм, ни то, что я потерял всё… ни то, что это вообще не я.

Он бессильно наклонился вперёд, опершись локтями на колени и уткнувшись лицом в ладони. Мара колебалась лишь мгновение, прежде чем осторожно коснулась его плеча. Она не знала, что могла сказать, чтобы хоть немного его утешить.