Книга Чужая Истинная для Ледяного дракона, страница 47 – Адриана Дари, Светлана Томская

Не менее двух десятков полицейских появляется в проходах, и среди них уже знакомый мне комиссар Бертан.

– Тишина! – рявкает он. – У нас есть приметы девушки, и мы начнём с тех, у кого рыжие волосы.

Комиссар оглашает приметы, и его подручные выуживают из рядов всех, кто соответствует описанию: огненно-рыжих, с лёгкой рыжинкой, шатенок.

Мне нечего бояться. Мне. Нечего. Бояться. Повторяю эти слова про себя снова и снова, пытаясь унять дрожь. Горячая ладонь Велла сжимает мои пальцы. И новая волна дрожи, но уже совсем другая пробегает по телу.

– Всё в порядке, – тихонько цедит Велл сквозь стиснутые зубы.

Но я чувствую, что он тоже напряжён. Он-то почему? Хотя… у него ведь сестра рыжая!

– Анна? – спрашиваю я, пытаясь поймать его взгляд в поисках подтверждения.

Молча отрицательно мотает головой, продолжая внимательно наблюдать за тем, что происходит в зале.

Всех девушек выводят из зала для досмотра, даже тех, у кого платья с открытой спиной. И это меня тревожит. Разве недостаточно визуального осмотра?

Родителям незамужних девушек и мужьям молодых женщин разрешается пойти вместе с дочерями или жёнами. Но исключений не делают ни для кого.

Надо сказать, что блюстители порядка обращаются с публикой вежливо. И я догадываюсь почему: простолюдины на такие концерты не попадают. Тут, похоже, вся городская знать. А рядовые полицейские – местные. Им жить в этом городе. Что же касается комиссара, то он либо прибыл из столицы, либо рассчитывает выслужиться и туда отправиться. Поэтому он не очень заботится о том впечатлении, которое производит: позволяет себе рявкать на замешкавшихся, и я всё чаще я вижу недовольные взгляды, направленные на комиссара.

У одной из вернувшихся девушек, скромно одетой в тёмное закрытое платье, я замечаю слёзы на ресницах. Она садится на своё место прямо за моей спиной, и я слышу, как сопровождавшая её женщина пытается шёпотом утешить девушку, а та всхлипывает. До меня долетают только отдельные слова и кусочки фраз:

– … унизительно… чуть не стёрли кожу… артефактом по лопатке… больно.

Чувствую, как внутри холодеет. Что ещё за артефакт? Неужели они поняли, что метку можно замаскировать? А, главное, я ничего не знаю про подобный артефакт. Только про поисковый, от которого я до сих пор успешно закрывалась. Возможно, это нечто секретное. Надеюсь, они осматривают только рыжих.

В обоих проходах появляются фигуры в чёрных плащах. И я инстинктивно вцепляюсь в руку Велла, кажется, ногтями. Один из преследователей подходит к комиссару и что-то тихо ему говорит. Тот согласно и часто-часто трясёт головой. Прямо чувствуется, что комиссар готов из кожи вон выпрыгнуть, лишь бы угодить ангильцам. Тут либо страх, либо деньги.

Чуть ли не распластавшись перед ищейкой в чёрном плаще, комиссар выпрямляется и повелительно рявкает:

– А теперь все остальные особы женского пола.

– Это возмутительно, – раздаётся со сцены решительный женский голос.

В нём столько металла, что все невольно поворачиваются к говорящей, а я не сразу узнаю в стоящей на сцене девушке с копной огненных волос сестру Велла. У неё же мягкий и нежный тембр.

Мгновение царит тишина, а потом из-под одного из капюшонов раздаётся рокочущий голос, который накатывается на зал, подобно лавине.

– Почему не досмотрели артистов?