Онлайн книга «Любимая кухарка короля»
|
Потом перевела взгляд на книжный шкаф, там несколько фотографий стояли. В темноте не видно деталей, темные силуэты едва угадывались, но я и так прекрасно знала, что на них. На одной я со старшими братьями, еще маленькая пышечка совсем. Это последняя фотография, что наш папа сделал. На другой я постарше в выпускном классе уже с мамой. Пышечка подросла, но не похудела. Потом возле универа с мужем. Бывшим уже. На этой фотографии мой взгляд задержался. Может все же зря я его тогда не простила? Живут же люди? Ну оступился, но бросать меня он не хотел? Это я семью разрушила. И с детьми как-то не получилось… Тут-то слезы все же и полились. И до чего уже додумалась⁈ Я отвернулась спиной к фотографиям. Не было никаких сил на них смотреть! Я будто лишняя на них. Вот возьму и уберу. Завтра же! Да сколько же можно всех и вся прощать? Я так устала! Устала! Устала!!! От работы, пустого дома, что я только убираю бесконечно, стараясь непонятно для кого. И кому я что плохого сделала? Я же не злая, отзывчивая, не глупая, хозяйственная. Но тот же Максим на меня и не посмотрит второй раз. Так трудно было предложить подвезти? Это же не свидание? Или я настолько в его понимании не женщина? Торт еще этот! Ну как людям не стыдно такие вещи делать? И как кусок поперек горла не встал? Ведь не голодают же! И почему со мной вечно такие вещи случаются? Что со мной не так? Почему я, что на работе, да даже в собственной семье вечно будто с краю где-то стою, как сегодня на той остановке? Пока не понадоблюсь и не вспомнят! Почему мне нигде нет места? И когда я в сон провалилась, сама не поняла. Плакала, плакала, да так в слезах и уснула. То все мерзла, а тут жарко стало. И жар этот в груди все собирался и собирался. Уже и дышать стало тяжело. Мне было плохо. И во сне я думала, что все же простудилась, но проснуться сил не было. * * * Мне уже и сон какой-то снился. Тянул меня словно кто-то куда-то, что-то говорил, а я будто плыву или иду, по проходу между скамьями, а впереди стоит кто-то. Я становилась рядом с мужчиной. Ну, наверное это был мужчина, судя по росту и ширине плеч. На нем был плащ, длинный в пол, а на голове капюшон, вообще ничего не рассмотреть. В груди не унимался жар, он уже почти нестерпимым казался. А я стояла, как приклеенная к месту и никак не могла проснуться. Только прижала левую руку к груди. — Не сопротивляйся. Только самой себе делаешь хуже. У меня мурашки по спине побежали! Голос-то какой! Мамочки! Я такое только в рекламе, наверное, слышала. Или в кино? Будто слабый ток по венам пробежал и чуть коленки задрожали. Густой, бархатный, будто обволакивающий. Мне жутко интересно стало и как же выглядит его обладатель под капюшоном? И что самое интересное — он правду сказал. Пока я отвлеклась на обертоны и тона его голоса, и правда, легче стало! Но едва я вздохнула свободнее, моя правая рука словно сама собой вытянулась вперед. И легла на камень перед которым мы стояли. Я удивленно изучала его. По виду обычный, грубо обтесанный известняк, наверное, я смогла бы этот столб обхватить. Рука моя лежала в выемке, а сама каменюка тянулась вверх да так высоко, что верхушка во тьме терялась. Назвать это колонной я все равно не могла. Оценив высоту монумента, я зябко поежилась. Выемка глубокая, стенки едва ли толще сантиметров трех, непонятно, как эта махина вообще до сих пор не рухнула, стоя на скорлупе по сути. А моя рука внутри нее, как в ловушке. |