Книга Любимая кухарка короля, страница 82 – Евгения Ломанова

— Лиза…

— Да уйдите вы уже отсюда! Не хочу вас видеть, неужели непонятно? Я вас не знаю, а вы не знаете меня и хватит уже на этом!

Голос сорвался все-таки. Сама не ожидала, что так легко расплачусь.

Он ушел. Не в силах на него больше смотреть, да еще и давясь слезами, я отвернулась к стене. Дверь тихо скрипнула и я разревелась еще пуще. Не знаю сколько плакала. Но разве я была не права? Мы же по всем пунктам чужие! Я не могу ему отдать тело его любимой, а притворяться ею не собиралась. И не хватало еще самой в него влюбится! Вот ведь позорище! А как мне было на него не смотреть, если он весь такой идеальный? Я тоже хочу любви и хорошего человека рядом с собой. Одного и на всю жизнь, а не быть чьей-то заменой!

Так наревелась, как никогда в жизни. Стресс, усталость последних дней… Мы, в нашем мире, так любим все объяснять, находим много умных и правильных слов и по полочкам их раскладывать. Словно в засушенный гербарий превращая живые чувства. Плакала я, жалела себя, расстраивалась из-за Типа больше всего, потому как понимала — невозможно мне с ним быть. Заснула, когда обессилела совсем.

Дядюшка меня разбудил. Заглянул ко мне, я как-то сразу глаза и открыла.

— Что-то случилось?

— Разбудил тебя? Извини.

— Ничего. Я уже выспалась. Присаживайтесь.

— Помощницы твои приходили, я их на завтра отослал. Стол новый привезли. Очень расстроились, что ты готовить не можешь.

— С чего бы?

— Да я так думаю, что платить никому за доставку больше и не надо. Все за еду готовы работать, — усмехнулся он.

— Вечно вы меня перехваливаете, — слабо улыбнулась я.

— Это ты себя не ценишь. Не пойму только почему. Ну да у каждого своя печаль.

Умный он. Хотя, нет. Не так. Мудрый. По-простому, по-житейски.

— Дядюшка…

— Что такое?

Повисла тишина. Я слова искала, а он не торопил.

— Я что-то запуталась совсем.

— В чем, милая?

— Вы же уже поняли про меня много, правда?

— Да кто ж про другого человека все понять сможет?

— Ну а про меня вы что думаете?

— Про тебя? Хорошая ты. Не переживай. Или ты про него все-таки спросить хочешь?

Открыла я рот, да и закрыла. Чего отрицать? Сама же разговор завела.

— А он… Хороший?

— Пока не знаю. С какой стороны посмотреть. Тут тебе никто не советчик, сама должна решить.

И верно. Почему слова такие простые, а я их сама себе не сказала? Почему не поняла?

— Только со стороны если глядеть, пара вы хорошая. Уж не знаю, что у него раньше в голове было, но теперь он на тебя смотрит совсем по-другому. Не надышится прям. Странно, конечно, но видать и тому объяснение есть? Ведь так?

— Я не знаю. Сложно все так. Не разобраться.

— А чего там разбираться? Все одно и тоже. Это ты молодая еще, вот тебе и кажется. На других оглядываешься, а себя не слушаешь. Но ведь тебе, не им, жить. Знаешь сколько я таких, как вы повидал? Собачатся, думаешь, как бы не поубивали друг друга. А потом глядишь, милуются уже, не оторвутся друг от дружки. И ладно потом живут. Не все конечно. Но некоторым и ругаться с милым счастье. По-другому не умеют. Ну да их дело.

Если бы проблема была в этом. Я знала, что дядюшка прав. Не просто потому что я ему безоговорочно верила, а потому что не так уж молода была. Все же постарше нынешней себя и «юношеский максимализм» для меня уже был в прошлом. Но хоть и понимала, что никому на самом деле до тебя дела нет, все равно слишком много оглядывалась. Только то ли я искала, что думала?