Книга Хозяйка драконьего замка, страница 81 – Екатерина Белова

Мы сверлили друг друга взглядами, оба не решаясь на следующий шаг, когда раздался полный ликования крик:

— Дядя Гирп, лес проснулся! Лес! Сам!

— Проснулся! Я видела в лесу огнецветы!

Сквозь толпу пробилась стайка малышни, и я не выдержала, бочком отошла в сторону. Своих детей у меня не было, так что малышни я побаивалась. Подростки еще куда не шло, а пузатая мелочь требует бережного отношения. Вот только, где я, и где бережное отношение.

Вокруг зашумели, окружили ребятню, вызнавая подробности. На несколько минут я была полностью забыта.

Мы с экономкой хмуро переглянулись. Со вздохом отвела ее в сторону, в тень раскидистого дуба, и спросила:

— Ну, может, хоть ты знаешь, что такого натворили Леяш, что с мной так обошлись?

Спросила больше от безнадежности.

Память Эйвери говорила о четкой и жесткой иерархии, которая по степени нетерпимости напоминала индийские касты. Столичные дракониры — единственные, допущенные к телу императора и трону, но даже среди них немногие владеют какой-либо политической информацией.

Большинство провинциальных дракониров никогда не видели не то, что императора, но и генералов, и высокопоставленных вейров. Впрочем, как я успела узнать, и среди столичных дракониров далеко не каждый был допущен к царственному телу.

Мои наивные рассуждения о том, что император не раскрывает свою внешность с целью ассимиляции в простой люд, чтобы узнать крестьянский быт поближе, не имели ничего общего с реальностью. Путаница была нужна лишь для того, чтобы обмануть ифритов и их ставленников. Не так-то просто убить умного и жестокого императора, когда не знаешь его в лицо.

В любом случае, спрашивать о чем-то подобном у экономки из драдеров было верхом глупости. Тем неожиданнее было услышать:

— Некоторые знают, вейра Бельх. И я знаю.

Вот клянусь. У меня мир перед глазами пошатнулся. Я ведь, хоть и околичностями, у многих пыталась выспросить, в чем состоит вина Леяш перед императором, но мне отвечали такими же околичностями. Ни Дарко, ни Милош, ни тем более Окли, почти ничего не знали. А те, кто знал наверняка — такие, как сами генералы или посвященные дракониры, вроде Виридо, — мне бы и за годовой доход слова не сказали.

— Я из земель Леяш, — верно истолковала мой взгляд экономка. — Моя мать работала в замке Леяш, многое происходило на моих глазах. Я ведь и вас малышкой помню, поэтому сразу решила ехать с вами. Еще мои прадеды клялись работать на Леяш, и если бы вас не отдали в монастырь, ноги бы моей не было в дом Бельх.

Так вот почему она так легко согласилась поехать со мной. Тонкая, с идеально прямой спиной, желтоглазая, как кошка, и такая же гибкая и легкая, вейра Фирре походила на драконицу больше меня. А литературная речь и образованность, холодок и собранность в общении говорили о ее высоком положении в иерархии дома Леяш.

В памяти Эйвери я ее не нашла, но… Эйвери жила под жестким, если не сказать жестоким контролем родителей, и большую часть дня тратила на обучение, выходя на улицу лишь для посещения мастерских и обязательных приемов для знати. В ее жизни не было историй, как они с мальчишками ловили лягушек или катались на лошадях. Были только уроки охотничьего искусства и верховой езды. В моей памяти сохранились лишь несколько лиц приближенных ко мне горничных и старшей экономки вейры Хьесс.