Книга Проданная Истинная. Месть по-драконьи, страница 71 – Екатерина Белова

Дрожа от ярости, выбралась из постели и помчалась в ванную, смывать с себя позор и безобразие. Стыд за то, что понравилось. К тому моменту, как я вернулась, запал уже поутих. Я ювелирно протерла разлитое лекарство, мягко обегая руны, а пустой бутылек вернула на стол. Стирать «слух» тоже не стала. Что я скажу драконам по ту сторону стены? Что лекарство разлила?

Да кто мне поверит?

Вон их ненаглядный герцог, спит как ангел. Даже щеки зарозовели. А про лекарство я вру. Влила ему в рот до последней капельки, а теперь набиваю себе цену, рассказывая, что спасла его магией.

Самое дурацкое, что я даже возразить им не смогу. Драконицы агрессивны в достижении своей цели. Платье, бусы, десерт, мужчина — не важно, что стоит на кону. Важно победить, превзойти соперника и забрать сокровище.

По мнению увечных ящеров, Анвар определенно был таким сокровищем. А я в глазах драконов была девицей, которая не преминет воспользоваться ситуацией в свою пользу, пока сокровище без сознания.

Когда наутро я снова стерла руны и приоткрыла дверь, то не сказала своей нире ни слова. Ни про пролитое лекарство, ни про кровь, ни про магию.

— Все отлично, спит, — коротко кивнула в сторону койки.

Пара драконов из отряда Анвара тут же сунули нос в спаленку и удовлетворено завздыхали. Их драконы ощущались полными покоя и настороженности одновременно, и моя драконица тут же приняла оборонительную стойку. Мы с ней… недолюбливали скопления дракониров. Мужчины были угрозой. Даже для такой сильной драконицы, как я.

Мне передали новую порцию лекарства, еды и заряженных камней, а заодно и свежее постельное белье.

— Нужно поменять, моя девочка, — Милене сделала сочувственное лицо. — Я еще для владетеля новую рубаху сложила и штаны. Если вдруг будет желание…

Я бестрепетно захлопнула дверь прямо у нее перед носом, кинув переданные вещи на кресло.

У меня не было желания! Ясно?!

С усталым вздохом я уселась дорисовывать руны, все еще слыша краем уха, как дракониры радостно гомонят и постукивают в стену.

— Ты это… Не сомневайся, мы вейре Фьорре ни словечка не доложим про рубаху-то.

— Да-да, докладывайте сколько угодно, — проворчала под нос, а после вскинула взгляд, интуитивно отыскивая виновника всех своих бед.

И обомлела.

Тот сидел в кипе разворошенных одеял, как молодой бог, вернувшийся с победой. Идеальной лепки лицо, омут глаз из-под полуприкрытых ресниц, невидимая, но ощутимая на молекулярном уровне готовность к атаке. Так кошка подкарауливает мышь, подобравшись для рывка всем телом.

И верно. Стоило выдохнуть, как он бесшумным прыжком оказался около меня, одной рукой зажав мне рот, а второй сжав мои пальцы, в которых застыл мелок. Парой четких штрихов он закрыл руны и, наконец, отпустил меня. Хотя, как отпустил. Он просто убрал ладонь с моего рта. А после подхватил меня на руки и, прошагав к креслу, посадил прямо поверх брошенного белья.

Сел на кровать, как был — в разорванной, перепачканной кровью рубахе, со свившимися от пота в плотные кольца волосами, с запершейся ссадиной на губе. Меня кинуло в жар от откровенно мужской позы. Локтями в расставленные колени, подбородком в сплетенные замком пальцы. Взгляд в упор.

Его дракон ведь силен. Слышит, как стучит мое сердце, чует мой страх, смешанный с гневом. Подняв голову, я выпрямилась в спицу. Мужское давление автоматически приводило меня в боеготовность.