Книга Похищенная. Резонанс любви, страница 110 – Ксения Кожина

Про само испытание в галосети ничего не было, только краткое описание прошлых. Впрочем, не удивительно. От мужей я тоже информации почти не добилась — принцы пожали плечами и сказали, что испытания всегда разные и точно знает только император с другими мужьями императрицы. Даже Итану ещё не сказали, опасаясь делиться информацией на расстоянии. Потом как-то незаметно мысли перескочили на синтетиков.

Я собирала информацию по крупицам, читая статьи и вспоминая то, о чём мне уже говорили. Ушло довольно много времени, но я всё же разобралась. Про синтетиков я уже слышала от Юлиты и Нэйтана и думала, что это роботы, замаскированные под представителей разумных рас. Но всё оказалось совсем не так. Холодные машины немного не то, что любят богатые и избалованные. Куда приятнее иметь дело с себе подобным, видеть, как тебе прислуживают, повелевать.

По крайней мере, первоначальная задумка была именно такая.

Рабство и клонирование в альянсе запрещено, а вот выращивание синтетических новых форм жизни нашло лазейку в законе. В их тела можно было внедрить всё, что душа пожелает, загрузить на головной чип нужные параметры и использовать, как хочется. В каком-то смысле синтетики были живые: они ели, пили, справляли нужду и периодически отключались для сна, но они не чувствовали боли, не имели воли и желаний. Бездушные теплокровные игрушки. Киборги, кстати, тоже в альянсе были, но не особо пользовались популярностью — не каждый оказался готов калечить своё тело.

Теперь понятно, почему Юлита так боялась, что тело её дочери пираты превратят в подобие синтетика. Ведь достаточно стереть память, загрузить в чип подчиняющую программу и...

Широко распахнутыми глазами я посмотрела на хмурого мужа, что-то читающего с планшета. От накатившей паники губа предательски задрожала.

— Снежана?

— Я просто вспомнила. Читала про синтетиков и вспомнила. Юлита боялась, что из её дочери сделают рабыню. Внедрятся в чип, продадут извращенцу, которому обычных синтетиков мало и... — закусила губу, зажмурилась и быстро выпалила, не дав себе передумать: — И из меня тоже. Когда я приходила в себя в капсуле, то перед глазами была компьютерная надпись о подключении к симбионту, загрузка каких-то данных и ошибка в самом конце. Что если я... Вдруг Ирису запрограммировали и это уже не она, а только её оболочка? И я... Что, если я опасна для вас? Для себя, для нашего ребёнка? — последние слова я уже шептала, роняя беззвучные слёзы.

Муж молчал. Не спешил смеяться, называя мои слова бредом. Смотрел, не мигая, и хмурился. Его глаза медленно затягивала чернота. Когда молчание затянулось, я уже была готова завыть в голос. Наконец, адмирал моргнул, шумно выдохнул и крепче прижал меня к себе.

— У нас было такое предположение, но не было доказательств. Обычное сканирование ничего не дало, а для принудительного извлечения симбионта нужны веские причины.

— А я...

— Только после Ирисы, — муж резко мотнул головой, прерывая все вопросы. — Чтобы безопасно извлечь симбионта, твою сестру придётся погрузить в кому. Жаль, не могу даже предположить, сколько нам потребуется времени для изучения. Тебе придётся побыть под охраной, пока мы не разберёмся с возможным вмешательством в мозг.

— А если...

— Без если. Везде. Даже в туалете. Не люблю синтетиков, но подарок Леандра как нельзя кстати. Не хочу, чтобы из-за какого-то ублюдка ты себе навредила.