Книга Похищенная. Резонанс любви, страница 165 – Ксения Кожина

— Я... — голос сел, пришлось спешно прочищать горло, — просто мышей люблю. Это ничего не значит!

— Конечно. Я так и понял. Пришлю тебе с десяток мышей, будут твоими лучшими помощниками.

У меня на мгновение в глазах потемнело, стоило представить, как я просыпаюсь утром, а передо мной ровный ряд маленьких чёрненьких мышек с крохотными глазами-угольками, и все они такие милые, что так и хочется прижать их к груди. И, конечно, я прижимаю, а в груди огонёк растёт, превращаясь в настоящий пожар, и выплёскивается наружу... резонансом.

— Ты побледнела. Не буду присылать, если боишься.

Медленно покачала головой. Пусть лучше думает, что боюсь грызунов, чем о том, что в собственных мыслях я уже сдалась его напору.

Леандр вздохнул, как будто разгадал возникший страх и, убрав одну руку с талии, осторожно приподнял моё лицо за подбородок, вынуждая посмотреть в чёрные, словно сама бездна, глаза.

— Чего ты боишься, Снежана? Я же видел, как ты на меня смотрела. Да и сейчас смотришь, пока не вздрагиваешь, о чём-то вспоминая. Не веришь, что не я проворачивал все эти зверства с похищенными девушками? Считаешь, это я командовал нападением на семью? Или винишь себя, что влюбилась в монстра? Ну же, не молчи. Я не могу проникнуть к тебе в голову, как бы этого не хотел.

— Я не... — дёрнулась, освобождаясь из лёгкого плена и быстро отвернулась.

Не влюбилась, потому что нельзя произносить это вслух.

Не виню себя — за любовь не судят.

Не считаю монстром, и пусть вина, несомненно, присутствует, я никогда не смогу осудить.

Мысли в голове скакали бешеным зайцем. Бесконечные «не» крутились на языке, но не слетали, потому что сказать хоть что-то, означало бы признаться в своих чувствах. И наверное, Леандр это понимал, потому что, в отличие от меня, он не стал молчать:

— А я влюбился, — обескураживающе признался мужчина. — Ни единого шанса устоять не дала. Стойкая, холодная снаружи и такая ранимая внутри. Я любовался тобой, когда императрица таскала тебя за собой по сборищам дворцовых лицемеров. И даже когда ты плакала украдкой, возвращаясь в покои и считая, что больше не выдержишь — любовался. Смотрел издалека, не имея возможности подойти, обнять, успокоить, — сказал и обнял, без всякого подтекста, утешающе.

Похоже, на самом деле меня выучил и каким-то седьмым чувством понял, что на моих глазах от неожиданных слов выступили слёзы.

— Ненавидел себя за то, что попал в ловушку собственного творения, презирал из-за слабости и безвольности, но всё равно не мог отвести взгляда. Ты моё искушение, Снежана. Я считал родинки на твоём теле, чтобы отвлечься от непристойных мыслей, когда ты переодевалась, купалась или когда спала и у тебя приподнималась и без того короткая ночнушка.

Его голос охрип, сделался совсем тихим, но Леандр продолжил говорить:

— Я бы всё равно тебя украл, даже если бы дед не обнаружил никакой реакции между нашими энергиями. Смотрел, как он входит в ваш дом и строил планы, как буду уводить тебя из-под носа, сильнейшего из нас, если он не согласится помочь. Украл бы, даже будучи уверенным, что никогда не смогу стать тебе мужем. Был согласен быть любовником, братом, охранником и даже нянькой. Кем угодно, лишь бы рядом с тобой. Ты впустила в свою жизнь психа, больного тобой на всю голову неуравновешенного эпсилионца.