Книга Попаданка с квартирой приключений не ищет, страница 60 – Ева Добринская

— Он это, Евдокия Алексеевна. Без сомнения, это — он, голубушка, поверьте! — бубнил важный генерал, имени которого я не запомнила.

Похороны, всю официальную часть и общественные поминки я просмотрела как документальное кино. Слез не было. Говорить я не могла. Есть-пить тоже.

А потом я пришла домой, сгрузила тете Тане сумку еды, оставшейся с поминок, которую привезли вместе со мной и занесли в квартиру. Проводила ее. Это был первый раз, когда я попросила тетю Таню посидеть с детьми. Передо мной стоял вопрос, как объяснить детям, что папа больше не придет. Как это объяснить самой себе?!

Лето только начиналось, но было не по времени очень жарко. Спали мы с открытыми окнам в спальнях и открытой балконной дверью в гостиной.

Ночи были короткими и светлыми, почти как в Питере. За окнами в густом теплом воздухе захлебывались бесконечными высвистами соловьи.

И вот эти соловьиные трели пробили мою броню. Меня скрючило от боли, рванувшей в этот пролом. Слез не было. Я просто утробно, надсадно выла, уткнувшись в одну подушку и накрывшись второй, чтобы меня не услышали дети. С трудом поднялась с кровати, по стенке выбралась из спальни. Разогнуться от разрывающей боли я не могла. И не сразу поняла, что боль рвет не только душу, но и живот жжет словно раскаленным железом. А потом по ногам что-то потекло.

Удивление и шок были настолько сильными, что я даже выть перестала. Глядя на щедрые капли крови на полу, я поняла, что беременна. Мирон уехал два месяца назад, значит срок был больше девяти недель. Как-то организм меня обманул, потому что месячные приходили по срокам.

Была мысль лечь и умереть от потери крови, но мои любимые крохи… На кого я их оставлю?!

Я еле добрела до двери соседней квартиры, опять же, по стеночке, вернулась с соседкой к себе и вызвала скорую. И оставила спящих Китти и Тимку на тетю Таню.

* * *

Такое забыть невозможно.

И рассказ Анта о смерти жены в родах снова всколыхнул мою память. Я едва сдерживала слезы, а потом меня пробило на шутки. Интересно, долго ли я выдержу такие эмоциональные качели. А ситуация их раскачивает и раскачивает.

Кстати, мы так и не добрались до момента, зачем же нужна моя квартира. Ладно уж потерплю. Пусть рассказывают, как считают нужным.

День пятый. Мой маленький бунт

Конечно, пусть рассказывают, как считают нужным, только вот…

— Доброе утро, господа! Не пора ли нам поспать хоть немного?

За окном уже брезжил рассвет.

* * *

Я проспала почти до полудня.

Меня разбудило шевеление и покряхтывание рядом. Я повернулась на левый бок. Рядом со мной, лежа на животике, пытаясь ползти, возилась наша кроха.

Боже, какое счастье просыпаться и видеть беззубую улыбку ребенка.

Перед сном я забрала малышку к себе в спальню. Один край кровати мы отгородили спинками стульев, собранных со всей квартиры, на другой край легла сама, детку уложила рядом. Она дала мне выспаться. Не думаю, что специально старалась, но у нее получилось не разбудить меня раньше. Я погладила ребенка по спинке. Значит, ей около четырех месяцев, я напрягла память и не смогла вспомнить, что мои уже умели делать к этому возрасту. Помню, что Китти начала рано сама переворачиваться. А рано — это когда? Сколько месяцев ей было? Вот, убей бог, не помню.

Я гладила кроху по спинке и думала, что, если бы она была котенком или щенком, то в этом возрасте уже бодро бегала бы. Погладила по головке, перебрала пальцами мягкие волосики на маковке, заговорила с ней все о том же: