Онлайн книга «Если сердце верит»
В свое время у юной мисс Блейк это приняло бунтарские формы. В шестнадцать лет она даже привлекалась к уголовной ответственности. Блейк была задержана властями вместе со своим сообщником, молодым человеком двадцати одного года, просидевшим впоследствии в тюрьме шесть месяцев. Ее же отпустили на поруки. По истечении срока условного наказания, незадолго до окончания колледжа, Лили Блейк уехала из родного города». Испуганно вскрикнув, она уронила газету и в отчаянии посмотрела на Элизабет: — Это дело было засекречено! Судья обещал нам, что никто и никогда не увидит его материалов! — А что ты натворила? — полюбопытствовала Элизабет. Что натворила?! Она была дурой, маленькой дурой, мечтающей обратить на себя внимание. — Тот парень украл машину. Я и не знала об этом, поэтому сидела в ней, улыбаясь и радуясь тому, что я рядом с Донни Киплингом, таким отчаянным и крутым малым. Мне было шестнадцать. Меня еще ни разу никто не целовал и только-только начали приглашать на свидания. Вот почему я не задумываясь поехала с ним на этой проклятой машине. А он все время успокаивал меня: «Что ты волнуешься? Развлечемся немного, и все». Но потом Донни заявил полиции, будто это я все затеяла. И свидетели говорили, что, по их мнению, я обо всем знала. Судебного разбирательства не было. По делу не вынесли никакого решения, а потом все обвинения с меня сняли. Потрясенная, Лили снова уставилась в газету. «После этого Блейк редко наведывалась в Лейк-Генри. Источники, пожелавшие остаться неизвестными, сообщают, что она весьма далека от матери и своей сестры Роуз. Вторая сестра, Поппи, отказалась комментировать свой недавний телефонный разговор с Лили Блейк». — Откуда им известно, что я говорила с Поппи? — возмутилась Лили и тут же вспомнила: — Ах, так вот что это был за щелчок! Кто-то прослушивал нас! — Неудивительно, — заметила Элизабет. — Они сделают все, чтобы не дать скандалу утихнуть. Лили уже поняла это. — Но судья засекретил дело! Как они узнали о нем? — Взятка. — Какая гадость! — То, что я пришла сказать тебе, — тоже гадость. — Элизабет смутилась. — Придется отказаться от твоих услуг на приеме Кэгана. Лили ошеломленно посмотрела на нее. — Приказ руководителя рекламной кампании. — Элизабет указала на газету: — Он позвонил мне, когда увидел это. Слишком громкий скандал. Твое появление там отвлекло бы внимание от кандидата. — Со мной просто не хотят связываться. — Не принимай все на свой счет. Это обычная тактика. Любой неосмотрительный контакт может уничтожить кандидата. — Но я не какой-то там неосмотрительный контакт! Тот портрет, что они нарисовали, — вранье! — К сожалению, теперь это уже не важно, понимаешь? Факт остается фактом: первые полосы газет штата пестрят твоими фотографиями. Если ты станешь играть на приеме, это погубит Кэгана. Прости, Лили. — Элизабет направилась к двери, но тут зазвонил телефон. — Не отвечай, — посоветовала она, выходя, — и не включай больше Джастина Барра. Элизабет не знала, насколько актуальны предостережения подруги, поскольку уже не слышала того, что прозвучало из автоответчика: — Лили! Вы дома, Лили? Это Джастин Барр, мы в прямом эфире. Мои слушатели хотят, чтобы вы изложили свою версию… Собрав сумку, она вышла с заднего хода и помчалась сквозь поджидавшую ее толпу. Майкл Эдди стоял возле двери школы. Впустив Лили, он поднял руку, как бы останавливая натиск прессы, потом посмотрел на вошедшую и сказал: — В мой кабинет, пожалуйста. Лили последовала за директором. Он не предложил ей сесть. — Мне звонят родители и попечители, — раздраженно заявил Майкл. — Они хотят знать, почему мы доверили обучение детей человеку с криминальным прошлым. Я отвечал, что мы ничего не знали. Теперь я хочу услышать от вас, почему мы ничего не знали. — У меня нет криминального прошлого. Обвинения были сняты, а дело засекречено. Мне обещали, что больше никто не вспомнит о случившемся. — Кто вам это обещал? — Мой адвокат. Судья. Все ведь выяснилось. — А вам не приходило в голову, что родители наших учеников могут иметь иное мнение? — О чем тут можно иметь мнение? Я сказала правду. Меня никогда и ни в чем не обвиняли. — Тогда почему дело засекречено? Вы здесь учите детей, Лили. Вы обязаны были поставить нас в известность. Лили смотрела на директора, не зная, что ответить. — Я нанял вас, — вздохнул он, — и руковожу этой школой. Теперь я меж двух огней. Этот проклятый Джастин Барр сделал из нас дураков. Он раздражает тех, кого мы ежегодно уговариваем дать пожертвования. — Плечи Майкла поникли. — Я не стану увольнять вас, поскольку вы хорошо работали. Но прошу вас взять отпуск без сохранения содержания. — И надолго? — Не знаю. — Пока все не утихнет? Пока люди не забудут? — Ну, это случится не сразу. — Значит, бессрочный отпуск? — Ситуация казалась Лили совершенно абсурдной. — Скажем иначе: на неопределенный срок. До тех пор, пока вы не найдете себе другое место. Лили вперила в него злой взгляд. Теперь ей нечего терять. Он играет словами, но, по сути дела, уволил ее. Она пыталась посмотреть на ситуацию с его точки зрения. Но видела перед собой лишь трусливого человека, не способного отстоять того, в кого он верит. Впрочем, Майкл не верил в нее. На ступеньках Лили увидела репортеров. Оживившись, они бросились ей навстречу. — Почему вы так быстро ушли? — Как отнеслась к этим фактам Винчестерская школа? — Вас вызывали на попечительский совет? — Скажите, может, вы не хотите е нами разговаривать из-за вашего заикания? — Правда, что в Нью-Хэмпшире речь шла о крупной краже? — Вы с вашим сообщником занимались сексом? Лили с омерзением взглянула на того, кто задал последний вопрос, думая, из какой же дыры выполз этот гад. — Это отвратительно, — бросила она и быстро прошла мимо, но тут поблизости прозвучал знакомый голос: — Вы уже подумали, как извиниться перед родителями учеников? Ведь они обмануты. Увидев лысого Пола Риццо, Лили метнула на него разъяренный взгляд: — Вы-то откуда знаете? Я брал у них интервью. Они платят бешеные деньги за обучение своих детишек и полагают, что не пристало человеку с вашим прошлым преподавать в таком заведении. Не прокомментируете ли это? Лили молча помотала головой. Да, эти люди платили немало, но в том, что касалось уровня образования, она обеспечивала самый высокий. К тому же ей отнюдь не переплачивали. При весьма невысоком жалованье Лили честно отрабатывала положенные часы. Так что у родителей нет морального права выражать недовольство. |