Книга Зимний Бал в Северной Академии, страница 202 – Сандра Хартли

Так что, если драконы раньше считали меня опасной, то теперь я бы на их месте подумала еще несколько раз, прежде чем соваться к северной ведьме. Новая кличка прочно прилипла из-за того, что только я могла коснуться первого алтаря. Северная ведьма — именно так меня прозвали маги. Хотя, судя по словам мамы, ведьмаков в нашей родословной замечено не было. Но кто же поймет эти родословные? Драконы много столетий считали первый алтарь разрушенным, а он стоит цел и невредим. Я смирилась с прозвищем, устав каждому объяснять, что никакого отношения к ведьмам не имею, и что вовсе не поэтому меня выбрал дух-предок Террагона.

Пока Крастин рассказывал все особенности возглавляемого отдела, я пыталась избавиться от внутреннего чувства злости и, в конце концов, не выдержала.

"Почему ты не предупредил, что у Максимильяна появилась фаворитка? Вы с отцом так переживали, что вир явится за мной едва я приеду в столицу, а он даже не постеснялся продемонстрировать мне свою любовницу в первый же день," — спросила Крастина, и он улыбнулся.

“Только не говори, что ревнуешь, Аврора,” — сказал брат, заглядывая в мое лицо.

“Не буду,” — буркнула я, и Крастин рассмеялся, но потом стал серьезным.

"Это странно, маги, служащие при дворце и в поместье Террагона, никогда не упоминали о новой пассии наследника. Только про Флавию. Да и бытовики, помогающие в отделе, судачили о том, что молодой старший инквизитор частенько даже ночует в рабочем кабинете," — почесал голову брат, словно решая, как мог упустить такую немаловажную информацию.

"В одном дракон прав, Ава, тебе не следует ходить одной. В Дракании еще не спокойно, и отсутствие связи со зверем у мальчиков, которые родились после того бала, будоражит драконов. Они как были высокомерными и неспособными признавать свои ошибки, так и остались. Крайними сделали потомков древних родов и вас с Императором. Против Фламариона никто не рискнет выступить, а вот по поводу тебя я бы не был столь самоуверен. Если драконов будет несколько, никакая боевая магия тебе не поможет," — строго заявил Крастин.

"Но и прятаться я не намерена. Хотят усугубить свое наказание, пускай. Я не стану мешать и больше не боюсь, Крас," — похлопала я брата по плечу и чихнула от поднявшегося облака пыли.

"В ванну," — сказали мы одновременно и засмеялись.

Жить с братом было весело и не только из-за того, что в его доме постоянно что-то взрывалось, рассыпалось или хаотично летало.

Я словно в детство вернулась. Крастин нянчился со мной, словно с ребенком, и это забавляло и раздражало одновременно. Но его излишнюю опеку вполне компенсировала неограниченная возможность экспериментировать, не опасаясь того, что прибежит обеспокоенный ректор или Никас.

Крастин, в отличие от остальных, помогал убирать и вместе со мной рассуждал о том, что могло пойти не так и на каком этапе, а потом мы пробовали снова уже вдвоем. Целый день мы проводили в отделе, а вечером делились идеями и наработками. Ну и периодически убирали последствия проверок тех самых наработок. Крастин был точно таким же, как и я и отец: пришедшую в голову идею следовало проверить немедленно, неважно, было раннее утро, обед или поздний вечер.

Спустя неделю я поняла, почему никто не желал сдавать дом моему брату. Его жилище после многочисленных проверок, порой напоминало лабораторию после нескольких групп студентов.