Книга Истинная для дракона, или Изгнанная королева, страница 32 – Ирина Романова

– Допустим, – я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. – Но что насчет его бреда о моем бесплодии и нашем с ним ребенке? Ведь ты это имел в виду, когда мы говорили о моих детях?

– Да, я уже догадывался, – голос дракона стал тише. – А он только вчера узнал… Ты пойми, Кристиана, он как человек слаб. Но силен в своем упрямстве, не желая признать, что вас соединил мир. Королева и последний дракон – что может быть лучше?

– Лучше для кого? – я почувствовала, как слезы подступают к глазам. – Для мира? Для него? А что лучше для меня? Никто не спрашивает!

– Для мира, – повторил дракон, но на этот раз его голос звучал отстраненно, как будто он уже уходил.

Его присутствие исчезло, и в моей голове снова стало тихо. Но это не принесло облегчения. Наоборот, я почувствовала себя еще более одинокой и беспомощной.

Обратила внимание на мешки. Стало любопытно, что в них. Открыв тот, что поменьше, нашла свертки с сырами, колбасами, копченым мясом и караваи хлеба. Копченое мясо оказалось ароматным окороком. Хлеб был свежим, с хрустящей корочкой и теплым мякишем.

Все это я отнесла в кладовку и аккуратно разложила на полках. Большой мешок был наполнен отрезами тканей. Среди них был мягкий, сияющий лен, переливающийся на свету шелк, грубая шерсть и тонкий хлопок. На дне мешка я обнаружила шкатулку с разноцветными нитками – от тонких шелковых до толстых шерстяных. А в отдельном маленьком свертке лежала козья пряжа – пушистая и нежная.

Вот и занятие на зиму нашлось. Возможно, сошью себе теплую одежду или сделаю уютные покрывала для дома. Но для начала нужно изготовить крючок. Я знаю, что вокруг полно веток – нужно только найти подходящие и заточить их. А шершавый камень для затирки поверхности я найду в саду.

Но самым неожиданным было содержимое последнего мешочка. Я аккуратно развязала тесемку и увидела внутри монеты. Серебро блестело на свету, медь приятно оттягивала руку. Откуда Алексис знал, что я нуждаюсь в деньгах?

Несмотря на эти мысли, я была искренне благодарна. Я знала, что в трудную минуту он придет на помощь.

Доделав обед, я хотела отнести поднос гостье, но она сама спустилась в кухню.

– Можно я с вами? А то там как-то одиноко, – она указала на потолок. – Привыкла быть в куче детей, в хлопотах. А здесь… здесь совсем пусто.

Я почувствовала, как внутри что-то сжалось. Я понимала, как ей тяжело. В ее голосе звучала тоска по детям.

– Конечно, – сказала я, отодвигая стул.

Сама сесть не успела, хлопнула дверь. В комнату вошел Милиан, нагруженный двумя громоздкими ящиками. Он поставил их у стены и замер, молча глядя на нас. Я сделала вид, что не замечаю его присутствия, уткнувшись в тарелку. Это было нелегко: его взгляд, тяжелый и пронзительный, словно прожигал насквозь. Внутри все сжималось от напряжения, но я старалась не подавать виду.

Милиан, не говоря ни слова, направился к столу. Он молча налил себе супа, опустился на стул напротив меня и начал есть. Его движения были спокойными, но в них сквозила какая-то отстраненность. Казалось, он специально старается не замечать меня, будто я – пустое место. Я тоже не поднимала глаз, делая вид, что поглощена едой. Но внутри меня бушевала буря эмоций.

Доев суп, Милиан положил себе второе, налил чашку чая и взял кусок хлеба и сыра. Его спокойствие раздражало и одновременно вызывало странное любопытство. Я украдкой наблюдала за ним, стараясь понять, что происходит у него в голове. Но он оставался непроницаемым, словно каменная стена.