Книга Попасть, да не пропасть, страница 124 – Жанна Стужева

Отлежавшись неделю, я начала понемногу отходить.

За окном по-прежнему были холода, выходить на улицу не было ни малейшего желания. Вот я и влачила жалкое существование, передвигаясь от постели к ванной, от ванной к холодильнику, от холодильника снова в постель. Если бы не современные сервисы доставки на дом, я бы, наверное, умерла с голода.

И мне нравилось валять дурака.

Потому что самочувствие у меня была хуже некуда: постоянно мутило, голова кружилась, слабость в теле не проходила. Я ощущала себя развалиной. Старой дряхлой развалюхой.

Тем не менее я не оставляла ежедневных попыток пройти через зеркало, скрутить силовой поток, зажечь крохотную свечу. Я же почти гребаный фейри, в конце-то концов!

Изо дня в день я всматривалась в пространство вокруг, силясь увидеть силовые нити.

Но ничего не выходило. Словно, не было у меня никогда магии. От слова «совсем».

После череды неудач я злилась, потом ревела, но, успокоившись, собиралась и начинала все сначала.

И снова минула неделя.

В этот день я проснулась с четким осознанием того, что дальше так продолжаться не может.

Я была зла. На себя, на свой мир, на Данте, на зеркало. На зеркало почему-то больше всех.

Я вспылила и сорвала массивную раму с петель. В порыве гнева не удержалась и опрокинула дорогой подарок на пол.

Раздался удар, звон бьющегося стекла. Зеркальные осколки быстро разлетелись по всему коридору усыпав пол, словно сотни кристаллов.

Я пошатнулась и упала на колени, а гнев моментально схлынул. До меня вдруг дошло, что скорее всего я больше не увижу его – мужчину моей мечты. Того, кто столько сделал ради глупой дерзкой попаданки, отказался от всего и изменил себя. Кого я полюбила всей душой.

– Данте, – тихо прошептала я, роняя крупные слезы на зеркальные осколки. – Данте!

Сотни моих миниатюрных отражений разделяли горе со мной, я была раздавлена, окончательно и бесповоротно. Глупая маленькая фейри, наконец, поверила, что осталась совершенно одна.

Но потом произошло то, чего я никак не могла представить.

Сначала у моих отражений потемнели волосы, потом глаза стали голубыми, а подбородок и скулы – острыми.

Неверяще я коснулась отражения в крупном осколке. Кончиками пальцев, словно ожидая, что изображение тут же исчезнет.

Но вместо этого почувствовала вязкую субстанцию, мгновенно прилипшую к пальцам. А потом и вовсе провалилась. Ухнула вниз, словно упала в колодец.

Впрочем, падение было мягким и удивительно приятным.

– Ева, Ева, моя маленькая храбрая девочка, – прошептал Данте, распластанный подо мной. Мужчина крепко меня обнял и нежно поцеловал в лоб. А потом он покрыл поцелуями мое лицо, шею, волосы. Наверное, мы бы прямо на полу предались любовным утехам, вот только раздалось деликатное покашливание.

– Гроххам скормлю, – проворчал Данте, явно не желавший остановиться.

Я приподняла голову и осмотрелась: огромное помещение и сотня народу вокруг, алтарь и странные символы, а еще море крови.

Присутствующие деликатно молчали, а у меня вдруг похолодело внутри:

– Ты кого убил, дуралей? – тихо спросила я Данте и интуитивно вжала голову в шею, ожидая услышать ужасную правду. Эльф состроил грустную физиономию и показательно всхлипнул:

– Пришлось принести в жертву одного храброго эльфа. Но ты не думай, он добровольно, правда, – прошептал он  мне на ухо. Серьезное выражение, казалось, приклеилось к идеальному эльфийскому лицу. – Бедняга почти два месяца истекал кровью на этом самом алтаре, взывая к магии крови и отдавая собственные силы ради тонкой нити, идущей от его сердца.