Книга Единственная для первородного вампира, страница 6 – Алиса Буланова, Элис Карма

— Такой, на котором я смогу участвовать в ночных заездах.

Кофе встаёт у Макса поперёк горла. Он начинает кашлять. Потом смотрит на меня, вытаращив глаза.

— Потёмкина, тебе жить, что ли, надоело? Так есть менее эксцентричные способы самоубиться! Или если ты решила так окружающих впечатлить, то купи лучше себе нормальную тачку. По деньгам также выйдет. Кстати, насчёт денег. Ты ж вроде не особо богатая. Слышал, что родня тебя голодом морит до такой степени, что ты в обмороки падаешь на лекциях. Ты на какие барыши собралась покупать гоночный байк?

— Я накопила.

— Тем более, какой смысл тратить то, что ты копила, на байк, который ты разобьёшь в первую же ночь?! А ты его точно разобьёшь, можешь даже не сомневаться!

— Смысл есть, но объяснить не могу, — отвечаю невозмутимо. Макс смиренно вздыхает.

— Ладно, так и быть, помогу тебе выбрать. Но не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Александр

Звук шагов отдаётся эхом в коридорах. Верхние этажи отеля Роял охвачены холодом и мраком. Здесь не встретить ни единой живой души. Только тени, тени… В углах и под потолком в пустых, занавешенных непрозрачными шторами номерах. Они корчатся, шелестят кожаными крыльями. В это время суток весь остальной мир оживает и начинает бурлить, благословлённый солнцем. Вампиры же слабы после рассвета. Они прячутся в укромных местах, таких как это, и пережидают день, чтобы ночью снова выйти на охоту.

Но я здесь не для того, чтобы прятаться. Высшим вампирам, вроде меня, не страшно ни солнце, ни даже любое из самых разрушительных человеческих орудий. Мы больше боимся скуки. Ведь когда ты живёшь сотни лет, скука — это самый страшный твой враг, самое ужасное проклятье. Я пришёл в этот дворец, отстроенный цареубийцами и безбожниками, чтобы принять участие в очередном заседании Синклита — совета глав вампирских кланов.

— Александр! — раскатистый голос Георгия звучит точно гром.

Я замедляю шаг. Мой верный друг и соратник нагоняет меня и приветственно склоняет голову. Георгий принадлежит роду Бестужевых, что долгое время служил мне и моим предкам. Но люблю я его не за родословную, а за верность и честь.

— Рад, что ты со мной, — произношу на выдохе. Моё нечеловеческое сердце теплеет.

— Мы должны быть осторожны сегодня, Ваше Сиятельство, — отвечает Георгий с тревогой. — Граф Демидов неспроста созвал Синклит в такое время. Он рассчитывал, что вы не сможете покинуть свою резиденцию в Зелёном бору. Думаю, он метит на ваше место.

— Какой вздор! Советом с самого его основания руководили потомки князей Романовых. Этот пёс решил смуту учинить?!

— Многим в совете не нравится ваша политика, Ваше Сиятельство, — Георгий в смятении отводит взгляд. — Демидову и прочим не по душе, что люди нынче правят сами собой.

— Знакомая песня, — обречённо вздыхаю я, останавливаясь перед закрытыми дверьми. — Они грезят возвращения власти дворянства с тех пор, как последние белогвардейцы покинули страну столетие назад. Но реку времени невозможно повернуть вспять. Сколько бы обескровленные старцы ни пытались вернуть момент, когда были молоды и счастливы, им не достичь желаемого.

— Я это понимаю, — не поднимая глаз, произносит друг. — Потому я на вашей стороне.

Он открывает передо мной двери в душный зал, освещённый традиционно тысячей свечей. Подаёт знак камердинеру, и тот объявляет меня.