Книга Чужие берега, страница 104 – Валентина Гринкевич

Сразу заметен, конечно, мужчина в зеленом плаще с рыжей бородой. Взгляд у него хмурый, тяжелый… недобрый взгляд. Из головного убора торчит криво стоящее красное перо. Петушиное?

Деталь яркая, бросается в глаза. Художник явно изобразил ее не просто так. Петушиным пером метят самого Дьявола. Кресло, на котором он сидит, украшает зловещая голова рычащего льва, его лапа опирается на человеческий череп. Намекает на вероятный результат партии?

Напротив — молодой юноша. Выражение лица и поза, будто окутаны тоской. Грустно, с сочувствием смотрит на него ангел.  Похоже не доглядел за своим подопечным ангел-хранитель… или вот-вот недоглядит.

Между ними шахматная доска. На чем это она стоит? Уж не на саркофаге ли? Играют в склепе? Возможно… Над ними простирается свод, арка которого образована двумя ящерицами в форме монстров с деформированными головами, которые ползают с потолка по колоннам, опираясь на свои когтистые лапы.

Усиливает мрачность паук, карабкающийся на поверхность саркофага. Изображен реалистично, от этого гадко. Я поморщилась. Не люблю насекомых.

Герои картины играют в шахматы. Дьявол конечно за черных. И всё.

Эта партия олицетворяет борьбу Добра и Зла? Или нет? В чем подвох?

Я обернулась на своих спутников. Артур и Лаэрт так же, как и я, молча смотрели на картину. Ике же отошла от нас в сторону и разглядывала большое круглое зеркало в тяжелой золотой раме, висящее на стене.

— Артур, ты что-нибудь понимаешь? — с надеждой спросила я. — Что все это значит?

— Да не особенно, — тот задумчиво почесал затылок. — А ты Лаэрт?

— Совершенно ничего. Я от этих ваших столичных интриг вообще далек.

Его слова внезапно оборвал смешок Ике. Мы обернулись на девушку, смотрящую на себя в зеркало.

— Ты, Лаэрт, так думаешь, что далек. Но на самом деле опутан ими с ног до головы, как и все остальные, — довольно громким поучительным тоном произнесла девушка. Как всегда, неожиданно она вынырнула из своих раздумий и вернулась в реальный мир.

— Что ты имеешь ввиду? — озадаченно переспросил Лаэрт, но Ики лишь неопределенно пожала плечами и не удостоила его ответом.

— Давайте вернемся к личности самого Джакомо, — принялся размышлять Артур вслух. — Он был колдун и не совсем в своем уме.

— О! Уже «не совсем в своем уме», а до этого говорил «вздорный сумасшедший старикашка», — хмыкнула я.

Артур посмотрел на меня и улыбнулся.

— Для общей картины — это не так уж важно. Давайте вернемся к началу истории. Джакомо был великим колдуном, с этим вы я полагаю спорить не будете? Это неопровержимый факт!

Мы послушно закивали головами.

— И у великого колдуна, естественно, был легендарный артефакт… Сам он им не пользовался, а решил спрятать в надежном месте. Но так как старик был немного себе на уме и не хотел, чтобы кристалл исчез из людского мира окончательно, он составил карту. И волей случая эта карта попала ко мне.

— И вовсе не волей случая! — опять подала голос Ике. — Карта оказалась у тебя не просто так!

Мы удивленно обернулись к ней. Что-то изменилось. Теперь она не просто любовалась собой в зеркале. Девушка все так же стояла и смотрела в него, не оборачиваясь, но… поверхность больше не была зеркальной и ничего не отражала! Стекло приобрело матовый свинцовый оттенок. По нему, как по воде, бежала легкая рябь. Как тогда в волшебном зеркале в подземельях монастыря!