Книга Хочу вот этого, страница 8 – Валентина Гринкевич

— Обязательно мальчика? — переспросила я зачем-то, будто поважней впоросов нет.

— Необязательно, но желательно… Не любят у нас, когда власть и деньги по женской линии передаются. Могут и оспорить и даже бунт учинить.

— Дикие люди, — вздохнула я. — И что, может, и жених есть у меня какой на примете?

— Ой, госпожа… Вы что и вправду…

— Вправду! Не помню! Ничего! Хватит уже переспрашивать через каждые два предложения! — буркнула я с раздражением, но посмотрела в добрые глаза, быстро наполняющиеся слезами, и мне стало совестно.

Я встала с кровати, где сидела, удобно устроившись в цветастых вышитых подушках, подошла к женщине и обняла ее за плечи.

— Нянечка, успокойся, родная. Тебя я, конечно, помню. Из детства вообще многое в памяти осталось. И руки твои ласковые и песни колыбельные, что ты мне перед сном пела. Ирма всхлипнула и погладила меня по спине, а я уткнулась в ее пышное плечо и изо всех сил сдерживалась, чтобы не зарыдать.

Где я? Что со мной? Как все это пережить с минимальными потерями?

И как же я скучаю по дому… Глаза обожгло непрошеными слезами, но я тут же взяла себя в руки и отстранилась от своей няни.

— Ты только не говори никому. Слышишь? Это наш с тобой секрет! Только наш! Ты ведь мне поможешь? Правда?

Я посмотрела ей в глаза. Женщина часто-часто закивала и шмыгнула носом. Тыльной стороной ладони вытерла лицо, глубоко вздохнула и, видимо, тоже собралась и успокоилась.

— Ну вот и умница, Ирма.

Я вернулась к высокой кровати и залезла на нее с ногами. Няне показала на стул с бордовой бархатной обивкой, стоявший рядом.

— Садись и рассказывай про всё, что тут во дворце происходит. Никто, ни одна живая душа не должна догадаться, что у меня проблемы со здоровьем, а тем более с головой. Дядечка мой, судя по всему, тот еще хитрый жук и первым побежит оспаривать правомерность наследного титула и возможность распоряжения имуществом. Скажет, что девка и до того была вздорная, а теперь еще и умом двинулась. Быстро сошлет меня в какой-нибудь монастырь в жопу мира, якобы на лечение и просветление. А там монахи с чистой совестью отравят меня через годик-другой, да и дело с концом.

— Ой, госпожа, страсти вы какие говорите! — испуганно всплеснула руками Ирма.

Няня подошла, села рядом с кроватью на стул и принялась теребить в пальцах кружевной край передника.

— Ну… я, конечно, сгущаю краски. Но все равно! Есть в этом истина! Ты же умная, Ирма, сама все понимаешь.

Женщина вздохнула и принялась рассказывать.

Говорила она путанно и постоянно перескакивала с одной темы на другую. Ей приходилась задавать наводящие вопросы и некоторые моменты переспрашивать по несколько раз, но в целом картина вырисовывалась вот какая.

Я была сиротой и единственной наследницей целого герцогства. Древнего, знатного и, что немаловажно, очень богатого рода. Женихов у меня было пруд пруди. Невестой я считалась завидной. Причем настолько, что дядя даже договорился показать меня королю. В качестве претендентки на брак с его единственным сыном. Король, конечно, упирался, но не слишком настойчиво. Ему бы лучше подошла принцесса заморская, чтобы новых территорий без войны хапнуть, но принцессы пока желание на брак не изъявляли.

— И на когда запланированы смотрины во дворце? — спросила я у Ирмы позевывая.