Книга Три желания, страница 92 – Майя Марук

Чтобы лучше рассмотреть, я подползла ближе к краю и сжала от удивления губы. Горы синей керамики были высыпаны на песок. После этого, мужчины в красных плащах начали растаскивать ветки и складывать их для костра по кругу. А в черных — подошли к сосудам и тоже начали их расставлять в каком-то пока непонятном мне порядке.

Сосуды были разной формы: кувшины, лампы, горшки, стаканы, емкости для вина и масла. Объединял их только цвет керамики. Цвет «индиго». Насыщенные, равномерный, идеально ровный. Люди двигались, не издавая ни звука, ни разговаривая, не глядя друг на друга. Но при этом, делали они все слажено, как будто работали не люди, а муравьи. Как будто ими кто-то управлял, но этого таинственного дирижера я не видела.

Примерно через час на песке появился огромный круг, выложенный из подготовленных для костра пирамид, а в центре были рядами выставлены сосуды. Я хлопала глазами и ждала продолжения. Как только подготовка была завершена, мужчины в красных плащах заняли свои места за границей круга. В черных — в центре между рядами посуды. Воздух завибрировал от напряжения.

Я почувствовала чужую силу, разлитую в воздухе. Это была человеческая сила. Древняя, злобная, алчная и страшная. Тот, кто ей обладал, ни перед чем и ни перед кем не останавливался. Казалось, что даже Аллах для этого существа не авторитет.

Тем временем, пока моя кровь стыла в жилах, а живот скручивало спазмами от страха, мужчины со стеклянными глазами подняли глаза к небу, и хором запели то ли нашиды (прим. мусульманские песнопения, восхваляющие Аллаха), то ли… заклинание?

Разобрать слов не получалось. Голоса сливались в единый гул и усиливали силу, которой был пропитан воздух. Верблюды заволновались. Животные поднялись на ноги и побежали. Их никто не привязал, как будто возвращаться домой собравшиеся вообще не собирались. На побег целого табуна, который в те времена стоил огромных денег, тоже внимания не обратили. Мужчины продолжали петь. И один за одним вспыхивали костры. Пламя распространялось так быстро, что я не успевала понять, происходит возгорание само по себе, или все-таки костры поджигают люди. Голос мужчин становился все громче. К звуку начали добавляться чужие эмоции. У меня не получилось их понять, но на языке появился горький привкус. А потом, случилось то, чего я не ожидала: Мужчины в черном, распахнули халаты и синхронным резким движением достали из-за поясов кинжалы и подняли руки с оружием вверх. При этом взгляды были устремлены в небо, а бороды казались на несколько сантиметров длиннее. После этого, продолжая петь, люди в красном сделали шаг вперед. Пламя подхватило ткань одежды и бросилось на тело. Но людей это, кажется, не беспокоило. Они продолжали свою песню. Я видела, как тела исчезают в огне. Одежда превращается в клочья, моментально сгорают волосы, краснеет, а потом чернеет кожа, но они продолжают петь! Звук становится еще сильнее. Как будто завеса времени становится совсем тонкой или кто-то специально усиливает это пение. В лезвиях кинжалов отражается луна и костры. Звук усиливается. Только теперь не эмоциями, а чужой болью. Физической болью, которая выплескивается наружу, но лысые, обгоревшие черепа продолжают также смотреть в небо. У них уже нет голосов. Но они продолжают открывать рот. И когда последний человек догорел, пение достигло своего пика, стоящие в центре, также синхронно, как доставали кинжалы, также синхронно поднесли их к собственному горлу и одним коротким движением, слева направо, лишили себя жизни.