Книга Убийство Принца Тени, страница 126 – Хелен Шойерер

Его тени дернулись в ответ.

Он стал тем, кого ненавидел: полностью отдался ночи, что превратила в тень. Этот навык, этот инстинкт затаился внутри его, ожидая, когда его выпустят на волю. И хотя он использовал его, чтобы спасти тех, кто был ему дорог, это все равно оставило горький привкус на его языке. Он был монстром. Мужчина так хорошо знал тьму, что это позволяло ему подчинять время, пространство и расстояние своей воле.

И теперь все, включая Уайлдера, знали об этом. Его проклятие больше не было тайной. Его призрачную сущность больше нельзя было скрыть.

Талемир судорожно вздохнул и выпил еще немного горького экстракта, приготовленного для него Фариссой. В этом не было особого смысла, и от напитка у него ужасно болел живот, но он все равно принял его – с какой целью, кроме наказания, он не мог сказать.

Все, что он мог слышать, – это голос Дрю. Все, что он мог чувствовать, – это прикосновение ее лезвия к своему сердцу.

Он поступил правильно, уйдя от нее, в этом он был уверен. Ей будет лучше без него. Возможно, до того как он превратился в монстра, у них могло бы что-то получиться, но теперь все, что он принесет ей, – это боль, горе и страдание.

Как и все несчастные души в логове духов, обреченные на тьму.

Единственным утешением после его ухода было то, что ему никогда больше не придется слышать ее слов, полных боли, причиненной им. До своего последнего вздоха он будет помнить рейнджера, закаленного яростью и силой, прекрасного и решительного, даже если она пожелает ему смерти. Именно вспоминая образы Дрю, Талемир наконец позволил темноте завладеть им. Тьма затянула его под воду, узнав в нем себя.

Его разбудил резкий удар в бок.

– Вставай.

Талемир со стоном перевернулся и увидел, что Уайлдер свирепо смотрит на него сверху вниз.

– Я учил тебя, что лучше не будить спящего воина, – пробормотал Талемир, слишком поздно осознавая, что его тени все еще бродят вокруг него.

Он смог унять их.

– Ты учил меня многому, чему я теперь вряд ли буду верить, – огрызнулся Уайлдер, лицо которого исказилось от ярости.

У Талемира сжалось сердце.

– Как ты меня нашел?

– Пошел по следам твоей лошади. Я знал, что они выведут на тебя.

Талемир растерянно огляделся, обнаружив своего жеребца, пасущегося неподалеку. Это животное всегда отличалось особой преданностью.

Но его лошадь не была главной его проблемой. Талемир встал, отряхивая траву с одежды, и оглядел Уайлдера, настороженно державшего коня всего в нескольких сантиметрах позади него.

Между Воинами Меча повисло невообразимое напряжение. Пока Уайлдер кипел от ярости, он был совершенно неподвижен, только сжимал и разжимал кулаки по бокам. На шее у него пульсировал мускул.

– Мне жаль, – сказал Талемир, у которого встал ком в горле. Он осознал, что не может смотреть на своего протеже, не теперь, когда Уайлдер знал, кто он такой…

– Жаль? За что именно? – Слова звучали грозно и ядовито.

Талемир вздрогнул.

– За все.

– Этого недостаточно.

– Я знаю.

Уайлдер толкнул его. Талемир отшатнулся, остро ощущая край обрыва.

«Какая разница, если я свалюсь с него?» Эта мысль пронзила его насквозь, превратившись в вопрос, в вызов…

– Как ты мог скрывать это от меня? – потребовал ответа Уайлдер, двигаясь к нему, его ноздри раздувались. – Мы с тобой семья. Как ты мог?