Онлайн книга «Сладкое вино любви»
Оливия никак не решалась взять письмо дрожащими руками. – Почему она сама не привезла его? – Она умерла два месяца назад. Мне с трудом удалось узнать ваш номер телефона. – Умерла?! – У нее была больная печень. Я разыскал два адреса в Кеймбридже, но в одном месте сказали, что не знают, где вы, а в другом отказались дать мне номер телефона. – Умерла?.. – переспросила Оливия, совсем забыв о том, что этот человек провел в пути два дня. Томас Хоуп все еще протягивал ей конверт. – Там свидетельство о смерти и банковские счета. В машине у меня коробки. Оливия не взяла конверт, и он положил его на стол Анны-Мари и вышел в коридор, столкнувшись в дверях с Саймоном. – Кто это? – спросил Саймон, оглядываясь. Оливия тоже хотела это знать. Она выбежала на улицу к стоянке. Томас Хоуп открывал багажник автомобиля. – Откуда вы знаете мою мать? – спросила она. – Мы жили вместе. – Вы были женаты? Он поднял маленькую коробочку. – Не на Кэрол. – На другой женщине? – Моя жена не давала согласия на развод, – ответил он, вынимая коробку побольше. – Кэрол это знала. Я всегда был с ней честен. Куда это отнести? – Болезнь печени… Какая болезнь? – Какая бывает от пьянства. Разве вы не знаете, что она пила? – Нет. Она получала мои письма? – Все, что у нее было, находится в этих коробках. Так куда их отнести? – Я их отнесу, – сказал Саймон, забирая коробки. – Почему она не ответила мне? – продолжала спрашивать Оливия. Томас Хоуп потянулся за другой коробкой. – Наверное, считала, что не имеет на это права. Не имеет права? Мать всегда имеет право! – Она знала о Тесс? – Да, знала. Оливия оторопела. – Как она могла знать и даже ни разу не повидаться с ней? Саймон подхватил обе коробки и направился в офис. Томас захлопнул багажник. – Вот и все. Незадолго до смерти Кэрол перебрала все вещи. В этих коробках – фотографии и книги. Когда ей становилось лучше, она вязала, и здесь есть несколько связанных ею вещей. Она передала их вам. – Он нащупал в кармане ключи. – Завещания Кэрол не составила. Поверьте мне на слово, я привез вам все, что у нее было. Он открыл дверцу, сел в машину и завел двигатель. «Подождите! – чуть не крикнула Оливия. – Какая она была? Как выглядела? Что делала? Где работала? Вспоминала ли обо мне? Любили ли вы ее?» Но она продолжала молча стоять как вкопанная. Хоуп развернул автомобиль и выехал на дорогу. Саймон подошел и встал рядом. – Может, это розыгрыш? – проговорила Оливия, глядя на Саймона. – Вдруг она хочет посмотреть на мою реакцию? Подошла Натали с конвертом в руке. – Здесь свидетельство о смерти. Оливия нехотя взяла конверт и медленно распечатала его. Вместе с другими бумагами там лежала газетная вырезка с кратким некрологом. В числе ближайших родственников были названы только Оливия и Тесс. Оливия перечитала вырезку, горечь утраты и странная опустошенность захлестнули ее с новой силой. – Я всегда надеялась, что у нас были и другие родственники. Натали ласково тронула ее за плечо. – Мы чем-нибудь можем помочь? – спросила Сюзанна. Чем тут поможешь? Ничего уже сделать нельзя, да и звонить некому. Остается только сказать об этом Тесс, которая никогда не знала свою бабушку. Кэрол не стала частью их жизни. Оливия говорила о ней всегда в прошедшем времени, чтобы не заронить надежду в сердце дочери. А сама до сегодняшнего дня надеялась, что когда-нибудь три женщины разных поколений воссоединятся в счастливую семью. Но мечта так и осталась мечтой. Оливия внезапно осознала это с отчетливой ясностью, и ей захотелось… сделать хоть что-нибудь. Она перевела отчаянный взгляд с Саймона на Сюзанну и Натали. – Я… мне надо пробежаться, – сказала она и направилась к своему автомобилю. Саймон склонился к боковому стеклу. – Как ты? – спросил он с такой нежностью, что ей захотелось плакать. Оливия улыбнулась сквозь слезы: – Все нормально. – Она завела двигатель и, резко развернувшись, выехала со стоянки. Несколько минут спустя она подъехала к Большому дому, взбежала по ступенькам наверх, переоделась у себя в комнате в шорты и майку, спустилась вниз и побежала по дороге. Горячий воздух и полуденное солнце накалили мощеную дорогу, и от нее веяло жаром. Оливии было тяжело бежать – кололо в боку, болели ноги, но она не обращала внимания на боль, рассудив, что это лучше, чем сидеть в бездействии, окаменев от горя. Пот тек по ее лицу, и она вытирала его ладонью. Так она пробежала мимо дома Саймона, потом еще милю-другую, повернула на тропинку, ведущую на побережье. Тропинка постепенно сужалась и наконец, исчезла в каменистых утесах. Оливия побежала по валунам вдоль берега. Вдали на водной глади виднелось несколько яхт. Наверное, Тесс находится на одной из них. Но сейчас Оливия не готова с ней говорить о произошедшем. Волны разбивались о скалы, и соленые брызги долетали до нее, освежая разгоряченное лицо. Она замедлила бег и остановилась, тяжело дыша. Опустилась на камни и разрыдалась, прижавшись лбом к коленям. Оливия не помнила, когда плакала в последний раз. Но так не плакала ни разу – горько, навзрыд. – Оливия… Она уткнулась в колени, но не могла унять слез. Саймон ничего больше не сказал – просто сел рядом и обнял. Прошло немало времени, прежде чем она перестала всхлипывать у него на груди, обессилев от горя и отчаяния. – Быстро же ты бегаешь, – пробормотал Саймон, и она бы рассмеялась, если б могла. – Она не должна была… умирать, пока… мы не встретились с ней, – прерывисто сказала Оливия. Он погладил ее по голове, взъерошив ей волосы. – Я хотела, чтобы она увидела Тесс, полюбила ее… И меня… И мы бы тоже полюбили ее. – Конечно. – Я ничего о ней не знала. Не знала, что она пила. – Оливия, все кончено. Не терзай себя. – Господи, все напрасно! – воскликнула она, внезапно рассердившись и на себя, и на мать. Он не спорил с ней, продолжая гладить по голове. Оливия взглянула на него. – Она меня не любила. |