Книга Прядильщица Снов, страница 224 – Тория Кардело

— Хорошо. Спасибо вам, — Аля изобразила слабый кашель.

— Поправляйся, — Мария Сергеевна окончательно смягчилась и отключилась.

Аля выдохнула и положила телефон на колени, ощущая смесь стыда, облегчения и какого-то детского восторга от успешного обмана.

— Я заболела, — произнесла она с театральной серьёзностью, а потом подняла глаза на Романа и добавила тихо: — …и не хочу выздоравливать.

Его лицо озарилось той самой редкой улыбкой, которая делала холодные черты живыми, почти уязвимыми, превращала циничного Романа в романтика Ноктюрна. Он протянул руку и осторожно коснулся её щеки — так легко, словно боялся, что она рассыплется от прикосновения.

— Знаешь, — сказал он тихо, — я тоже.

Их глаза встретились, и мир вокруг словно замер. Аля слышала только стук собственного сердца и шум ветра, врывающегося через разбитые окна заброшенного завода.

«Это происходит со мной. Здесь. Сейчас. По-настоящему».

Роман наклонился ближе, его ясные синие глаза, как напоминание о лете в холодный октябрьский день, смотрели так внимательно, словно искали ответ на безмолвный вопрос. Рука скользнула на её затылок, запутавшись в рыжих прядях. Внутри у Али что-то сладко и трепетно сжалось.

— Можно? — его шёпот прозвучал громче любого крика.

Аля не смогла произнести ни слова, только едва заметно кивнула, не отрывая взгляда от его лица.

И тогда он коснулся её губ своими — осторожно, бережно, почти невесомо. Это прикосновение отозвалось во всём теле электрическим разрядом. Аля зажмурилась, ощущая, как реальность распадалась и собиралась заново, но не в мире снов, а здесь — на старых досках заброшки.

Его рука скользнула на её шею, большой палец погладил кожу чуть ниже уха, и по телу разлилось тепло, головокружительное, пьянящее. Она вдохнула его запах — дождь, кожаная куртка, что-то еще неуловимое, но безошибочно узнаваемое.

Поцелуй углубился, стал настойчивее. Она вцепилась в его куртку, словно без этой опоры рассыпалась бы на тысячи осколков. Внутри распускалось что-то новое — яркое, горячее, дрожащее, как пламя свечи на ветру.

Когда они наконец отстранились друг от друга, у Али кружилась голова. Его глаза изменились — темная глубина в них стала теплее, живее. Она никогда не видела его таким — даже в мире снов.

— Спасибо, — прошептала она.

Он слегка наклонил голову, вопросительно приподнял бровь.

— За что?

— За то, что научил меня чувствовать по-настоящему. Не только в снах, но и здесь, — она сделала глубокий вдох. — После того, как ты порвал ту картину, я больше не попадала на Ткань Снов. Только обычные сны, знаешь? Как у всех нормальных людей.

Он усмехнулся, но в этой усмешке не было обычной холодности.

— Нормальность переоценивают.

— Но все равно, — настаивала она. — Ты не представляешь, какое это облегчение — просто спать. Не бояться закрывать глаза. Не искать лучшую версию себя.

Роман задумчиво кивнул, его взгляд стал отстраненным. Внезапная тревога охватила Алю.

— А ты? — спросила она. — У тебя получается… бороться? Агата не узнала, что ты рассказал мне?

Он вернулся из своих мыслей, сфокусировался на её лице.

— Не узнала. Но она недовольна тем, что я отказываюсь от ее… «экспериментов», — он произнес последнее слово с легким презрением. — Я писал тебе об этом.

— И что она делает?

Роман пожал плечами с наигранным безразличием.