Книга Прядильщица Снов, страница 231 – Тория Кардело

— Ты невероятная, — прошептал Роман, глядя на неё так восхищённо, что внутри всё сжалось от сладкого трепета.

— Даже когда не умею целоваться? — попыталась пошутить Аля, хотя голос дрожал от волнения.

— Особенно тогда, — улыбнулся он. — В этом есть что-то… настоящее.

Его рука скользнула по её шее, по плечу, задержалась на ключице. Лёгкое, едва ощутимое прикосновение, но от него по коже побежали мурашки.

— Можно? — спросил он, касаясь края её свитера.

Аля замерла. Внутри всё сжалось от внезапного страха.

«Он увидит. Увидит, какая я на самом деле. Не в мире снов, где я была идеальной, а здесь. Мой жир, складки, растяжки…».

Но другая часть её личности, уставшая постоянно прятаться и бояться, хотела быть увиденной и принятой такой, какая она есть.

— Да, — это короткое слово далось ей труднее, чем любое другое в жизни.

Роман медленно, очень медленно потянул свитер вверх. Аля подняла руки, помогая ему. Ткань скользнула по телу и отлетела куда-то в сторону. Она осталась в простом белом лифчике, чувствуя себя одновременно уязвимой и странно свободной.

Аля не смела поднять глаза, боясь увидеть в его взгляде разочарование или, ещё хуже, жалость. Она знала, как выглядит — с этими мягкими боками, с широкими плечами, с полными руками.

— Аля, — в тихом голосе Романа внезапно прозвучало благоговение. — Посмотри на меня.

Она подняла глаза, встречаясь с его взглядом — от увиденного сердце едва не выпрыгнуло из груди. Никакого разочарования, никакой жалости — только восхищение, желание и что-то ещё, чему она не могла дать имя.

— Ты прекрасна, — он говорил так искренне, что невозможно было не поверить. — Настоящая, живая.

Его ладонь осторожно коснулась её плеча, скользнула вниз по руке, оставляя за собой дорожку мурашек.

— В мире снов, — продолжил он, — всё идеально, но безжизненно. Как пластиковые цветы — красивые, но мёртвые. А ты… ты живая. Тёплая.

К глазам Али подступили слёзы. Всю жизнь она ненавидела своё тело, стыдилась его, пряталась от зеркал и чужих взглядов. А теперь Роман смотрел на неё, как на произведение искусства.

— Я боялась, — призналась она тихо. — Боялась, что ты разочаруешься, когда увидишь меня… такой. Не ту идеальную версию из снов.

— Никогда, — он покачал головой. — Та девушка из снов — просто фантом. А ты — это ты. Со всеми твоими мыслями, чувствами, страхами, мечтами. С этой родинкой на шее, — его палец коснулся маленького тёмного пятнышка чуть ниже уха, — с этими веснушками, — он провёл ладонью по её коже, усыпанной бледными крапинками, — с этим взглядом, в котором целая вселенная.

Аля не выдержала — слёзы потекли по щекам, но теперь не от стыда или боли. Это были слёзы облегчения, освобождения от оков, которые она сама на себя надела.

Роман осторожно вытер большим пальцем влагу с её щеки:

— Почему ты плачешь?

— Я не от грусти, — улыбнулась Аля сквозь слёзы. — Я просто… Я никогда не думала, что кто-то сможет увидеть меня так.

Он наклонился и поцеловал её — нежно, благоговейно, словно она была чем-то хрупким и бесконечно ценным. Аля обвила руками его шею, притягивая ближе, впитывая его тепло, его запах, его дыхание.

Поцелуй становился всё глубже, всё требовательнее.

Руки Романа скользили по её плечам, спине, бокам, оставляли за собой дорожки мурашек. Внутри у Али разгоралось что-то новое — жаркое, требовательное, сладкое.