Книга Прядильщица Снов, страница 57 – Тория Кардело

— Аля, расскажите мне больше о своей семье. Как складываются ваши отношения с родителями?

— С папой нормально. Он тихий, не лезет особо. А вот мама… — Аля замялась, собираясь с мыслями. — Она всегда такая… правильная. Бойкая, энергичная, стройная. Я чувствую, что она обесценивает меня и постоянно подшучивает, будто я ребенок.

— А как вы реагируете на эти шутки?

— Никак. Делаю вид, что мне всё равно. Но внутри… внутри каждый раз что-то обрывается.

Агата задумчиво кивнула.

— Знаете, Аля, Зигмунд Фрейд говорил, что отношения с родителями формируют наше самовосприятие. Особенно для девочек важно отражение в глазах матери. Если мы не видим там принятия, то начинаем воспринимать себя как нечто неполноценное, неприемлемое.

Она подалась вперёд, и в её глубоких синих глазах появился особый блеск.

— Скажите, что вам снится по ночам? Какие сны вы запоминаете?

Аля вздрогнула и напряглась, силясь вспомнить собственные сны: она никогда не придавала им большого значения даже к кошмарам — липким, болезненным кошмарам, которые часто мешали ей спать с раннего детства — и привыкла к ним как к чему-то естественному. Почти.

— Сны? Обычно… обычно я их не помню. Хотя иногда снится, что я бегу от кого-то или что-то ищу.

— А зеркала? Они появляются в ваших снах?

— Да, — тихо ответила Аля, удивляясь собственному признанию. — Иногда мне снится, что я стою перед огромным зеркалом, но не могу разглядеть своё отражение. Или что в зеркале кто-то другой, не я.

Агата улыбнулась, словно получила подтверждение своим мыслям.

— Сны — это удивительное явление, Аля. Фрейд называл их королевской дорогой к бессознательному. А Юнг считал, что через сны с нами общается коллективное бессознательное. Но я могу сказать одно — в снах мы видим наши истинные желания, страхи и возможности.

Её голос стал глубже, словно исходил из самых тёмных глубин.

— Наше сознание — это лишь верхушка айсберга. Подо льдом скрывается гораздо больше. И именно там, в глубинах бессознательного, сокрыт ключ к нашей истинной сущности.

Аля слушала, затаив дыхание. Слова Агаты странно откликались ей, будто она всегда знала это, но не могла выразить.

— Мы можем работать с вашим бессознательным через сны, Аля. И через специальные техники погружения, — Агата жестом указала на маятник. — Готовы ли вы попробовать нечто подобное сегодня?

Сердце Али забилось чаще.

— Да, — решительно ответила она. — Я готова.

— Прекрасно, — Агата плавным движением встала и подошла к одному из шкафов. — Тогда давайте перейдём к практической части нашей работы.

Она вернулась с небольшой лампой сложной формы и нажала на включатель, отчего по кабинету разлился мягкий, переливающийся свет — не слишком яркий, но удивительно притягательный.

— Сядьте поудобнее, Аля, — Агата говорила тихо, почти шёпотом. — Почувствуйте, как кресло поддерживает ваше тело. Сделайте глубокий вдох… и медленный выдох.

Она поставила лампу так, чтобы свет мягко озарял пространство между ними, а ноктюрны Шопена, которые всё это время звучали фоном, стали чуть громче.

— Посмотрите на свет, — голос Агаты завораживал. — Просто смотрите и слушайте мой голос.

Аля не могла оторвать глаз от мерцающего сияния. С каждым мгновением её тело тяжелело, а веки — будто наливались свинцом.

— С каждым вдохом вы погружаетесь всё глубже… глубже… в состояние спокойствия и расслабленности. Ваше тело здесь, но ваш разум свободен путешествовать. Сейчас я буду считать от десяти до одного, и с каждой цифрой вы будете погружаться всё глубже в себя…