Книга Невеста изумрудных принцев + Бонус, страница 53 – Tommy Glub

Напади кто на них сейчас, и они бы незамедлительно проиграли…

Но не со мной.

Что тогда, что сейчас меня окутывает дымкой магии. Я тону в чувствах и ощущениях, и едва меня кладут на кровать, я тяну Риана за собой, впиваюсь в его губы. Несмотря на небольшое отличие от привычных форм, я все равно целую его, все равно ощущаю его запах и схожу с ума от близости.

Я люблю их, и всю ночь буду это повторять.

Я хочу их, и ни за что не отпущу до утра.

Понимая, что я могла умереть, и не сказать всего, что чувствую, я прижимаю только сильнее то одного, то другого, шепча, как люблю их.

Мое тело загорается от каждого прикосновения. Каждая клеточка моего тела жаждала этого снова. С момента церемонии прошло не так уж и много времени, но тем не менее, кажется, что прошла целая жизнь. И у нас не было возможности побыть наедине. Не было времени, чтобы я объяснила, что мне не нужно быть наравне с ними и не нужна власть. Единственное, чего я всегда хотела, это быть кому-то нужной и кем-то любимой.

И я это, наконец, получаю с лихвой.

Ласки кружат голову. Мысли путаются, как и пальцы в волосах. Я стону, когда чьи-то пальцы касаются между ног. Там, где особенно горит и пульсирует от желания. Я выгибаюсь, подставляясь под ласки, и сжимаю простыни, когда уже нет сил сдерживаться…

Слышится треск ткани. Слышится такое шипение, что порой мне становится на секундочку страшно. Все мое тело покрывается мурашками, но их тут же стирают горячие, сладкие ласки. Я сбиваюсь кто где, но всегда знаю что это те, кому я безоговорочно и навсегда доверила свою душу и тело…

Спустя год

Стекло под ладонью теплое. Живое. Пульсирующее, словно огромное сердце.

Прижимаюсь лбом к прозрачной стенке инкубатора, и от моего дыхание чуть запотевает стекло. Внутри, в золотистой взвеси питательной жидкости, похожей на жидкий янтарь, спит чудо. Мое чудо. Наше чудо.

Крошечные пальчики сжимаются и разжимаются во сне. Тонкий проводок, полупрозрачный, с едва заметными переливами перламутра — обвивает ножку. Малыш в позе абсолютного покоя. На тельце уже пробиваются первые чешуйки — изумрудные, как драгоценные камни, как у его отца.

Сердце сжимается от любви такой силы, что становится физически больно. Это чувство — острее лезвия, слаще меда, страшнее смерти.

— Привет, малыш, — шепчу, и голос предательски дрожит, разбиваясь на осколки. — Это мама. Снова мама. Как всегда, как каждый день.

Четыре месяца. Сто двадцать два дня. Каждое утро прихожу сюда еще до рассвета, когда коридоры дворца погружены в сиреневый полумрак. Сначала, когда они были просто мерцающими точками на голографическом мониторе — стояла и плакала от счастья, не веря своим глазам. Потом, когда начали формироваться крошечные тельца — часами прижималась к стеклу, боясь пропустить хоть одно движение. Теперь, когда до рождения осталось всего два месяца...

Теперь я живу здесь.

Медленно обхожу первый инкубатор. Ноги гудят и пульсируют болью — стою с самого утра, но тело игнорирует дискомфорт. Не могу уйти. Не могу оставить их одних в этих стеклянных колыбелях.

Совсем непривычно то, как мы ждем своих малышей. Однако, в этом есть и свои плюсы.

Второй инкубатор светится иначе — мягче, теплее. Оттенок питательной жидкости здесь медовый, с золотистыми искрами. Внутри — второе чудо. Этот малыш активнее, настоящий маленький ураган. Постоянно вертится, машет ручками, будто пытается плыть. Чешуйки у него темнее, с тем особенным золотистым отливом, который я так люблю у Риуса.