Книга Космический замуж. Истинная. Наша, страница 14 – Мира Влади

Растерянность — это не про меня. Но её слёзы...

Эти проклятые слёзы, которые она выдавила, когда спросила про кольцо, вонзились в меня, как кинжалы. Я готов был разнести этот дом, лишь бы она никогда больше не плакала.

Никогда не думал, что женские слёзы — это такое мощное оружие, которое пробивает любую броню, даже мою!

Они заставляют мужчину чувствовать себя одновременно всесильным и беспомощным, готовым убить любого, кто посмел её обидеть, и при этом полным идиотом, если не знает, как это исправить.

— Арон, нам нужен медик! — рявкнул я, врываясь в его логово. — Аня ничего не помнит! И очень странно себя ведет...

Арон, сидевший перед огромной плазмой, резко обернулся. Окинул меня напряженным взглядом и глаза его сузились. Он тоже волновался, я видел это по сжатым кулакам и тому, как его челюсть дёрнулась.

Хорошо, значит, не только я схожу с ума от беспокойства за нее.

— Что значит «ничего не помнит»? — в тоне его сквозила тревога. — Может она притворяется?

Я остановился, прокручивая в голове её слова.

«Где я? Кто вы?»

Она произнесла это так хрипло, так слабо, с этими огромными глазами, полными мутной растерянности.

Аня выглядела так искренне... А потом слёзы. Та самая дрожащая губа, которая заставила меня забыть, как дышать.

Я анализировал каждую интонацию, каждый взгляд. Она не притворялась. Или притворялась так, что я, закалённый в интригах маршал, купился.

Земляночка либо гений, либо действительно выбила мне все мозги своей красотой.

И от этой мысли мне хотелось одновременно завыть и разбить что-нибудь.

— Не знаю, — честно ответил я, сжимая кулаки. — Но сейчас — идеальный момент. Рассказываем ей всё. Что нас двое. Что она наша жена. Хватит врать, Арон. Вдвоём проще, и я устал играть в эти игры.

Арон встал, его двухметровая фигура напряглась, как перед боем.

— Может, повременим с медиком и признанием? — начал он, потирая шрам на брови. — Дождёмся, пока ей станет луч...

Он замолчал на полуслове. Я тоже. Мы оба повернулись к плазме, где транслировалась спальня. И замерли.

Аня лежала на кровати, потягиваясь, как кошка. Её футболка задралась, обнажая живот, а потом она сняла футболку, оставшись в одном чёрном кружевном лифчике.

Руки медленно скользили по телу, будто невзначай, но с такой точностью, что у меня перехватило дыхание. Пальцы прошлись по шее, задержались у ключиц, а потом опустились к груди.

Она сжала её, слегка, но так, что соски проступили через ткань, и я почувствовал, как кровь прилила вниз с такой силой, что штаны стали тесными. Мой член напрягся, пульсируя, и я невольно сжал кулаки, пытаясь взять себя в руки.

Что же ты творишь?

В горле пересохло, в груди жгло, а в голове билась только одна мысль: Хочу её. Прямо сейчас.

Арон рядом выдохнул, и я услышал, как он скрипнул зубами. Взгляд его тоже был прикован к экрану. Грудь поднималась тяжелее, чем обычно, и я знал, что он чувствует то же самое — жар, который сжигает изнутри, напряжение в мышцах, желание, которое бьёт, как молния.

Мужское возбуждение — это не просто физика, это буря, которая захватывает всё: разум, тело, инстинкты.

Ты хочешь защитить, обладать, разорвать любую преграду, чтобы добраться до неё. И её слёзы только усиливали это — они делали тебя уязвимым, но одновременно готовым сражаться за неё до последнего вздоха.