Книга Хозяйка пельменной: накормить дракона!, страница 20 – Лена Мурман, Ева Мир

По дороге я нащипала еще листьев малины и смородины.

Уж не знаю, чем чаевничали местные жители — и обязательно выясню — но я без напитков точно не останусь!

Под кустами я заметила нежные листики петрушки и молодого кориандра. Я хорошо знала многие травы, а потому с энтузиазмом нащипала и того, и другого, и свернула с дороги, чтобы посмотреть, чем еще порадует здешняя природа.

Нашла черемшу, и приметила рядом с полянкой молодое деревце акации, чтобы летом вернуться за стрелками.

— Слава всем светлым богам, голубой пажитник! — возрадовалась я, когда отыскала молодые побеги лучшей в мире пряности. — Пажитник все сделает едой!

В животе протяжно заурчало, но я продолжала упиваться радостью от щедрости нового мира.

Ведь для моей задумки с пельменной травка подойдет великолепно. Как хорошо, что я была увлеченным поваром, и всячески развивалась в профессии, хоть и работала всю жизнь на одном месте. У меня была стабильность — это главное, когда растишь в одиночку сына. А потом он повзрослел, а у меня уже не было желания что-то менять. И я пустилась во все тяжкие в других областях. Вот и с веревкой спрыгнула…

Снова раздался рокот, но как будто уже не в моем животе, а за ближайшим камнем, покрытым зеленцой. Я насторожилась и огляделась. Вдруг на пажитник охотилась не только я, но и какая-нибудь местная зверушка?

Пейзаж оказался незнакомым. Обогнув склон, я очутилась с подветренной стороны, откуда виднелся кусочек моря за небольшими сопками. И ни одного домика, ни городка, ни деревеньки. Я и не заметила, как травка за травкой, кусточек за кусточком отошла далеко от дороги.

Хищников видно не было. А в животе снова заурчало.

— Да пропади они пропадом, эти огурцы! — проворчала я и присела на травку, облокотившись на красноватый с зеленью валун.

Похоже, искристый гранит живописно зарос мхом. Камень оказался теплым, нагретым ласковым весенним солнышком. И я прижалась к нему теснее, поглаживая собственный стонущий живот:

— Потерпи немножко, не рычи. Вот будет у нас мука, как налепим пельменей.

То ли у меня закружилась голова от вынужденной огуречной диеты, то ли гигантский валун покатился, но я завалилась на спину и съехала в небольшое углубление в камне. А над моим лицом внезапно нависла гигантская морда.

Знакомая такая морда с усами и наростами — драконья!

— Ик! — выдала я вместо того, чтобы заорать во всю глотку.

Желтые глаза с вертикальным зрачком уставились на меня не мигая. От них веяло силой и властью. Казалось, дракон мог испепелить меня одним только взглядом, но почему-то медлил. И я таращилась то в правый, то в левый глаз, не смея отвести взор.

А потом все-таки осмелела или обнаглела, облизала пересохшие губы и протянула к гигантской морде руку. Дракон фыркнул и заурчал… совсем как недавно мой живот. Зверь замер. А я положила ладошку на шершавый теплый нос и осторожно погладила.

— Так это все время был ты, — прошептала я заплетающимся языком. — А я грешила на огурцы.

Дракон втянул носом воздух так, что у меня затрепетали волосы, и выдохнул облачко пара. Я отпрянула, но тут же застыла, сраженная крамольной мыслью:

— Дыхни огнем на печку, а? Там, у меня дома, — махнула рукой вверх по склону. — Газификация по-драконьи, так сказать.

Драконище тряхнул головой, сбрасывая мою руку. Неужели разозлился? И ткнул меня носом в бок. Не сильно, но тело у меня было до ужаса худое, и я потеряла равновесие и упала прямо в когтистые лапы. Зверь взревел, выпуская в пронзительно-синее весеннее небо пар и пламя, расправил крылья и оттолкнулся от земли мощными задними лапами.