Книга Искушение, страница 9 – Лера Виннер

— Всего лишь оковы.

— Колдовские оковы.

— Да. Ты сможешь двигаться свободно, но только до тех пор, пока не надумаешь сбежать или причинить вред кому-то из нас.

— А если надумаю?

Я промолчала, только чуть склонила голову набок, и Тобиас тихо застонал, морщась от боли, когда его запястья сдавила способная раздробить кости сила.

— Тогда ты как минимум лишишься рук, солдат, — я ослабила давление, но оставила его обездвиженным, потому что собиралась подойти ближе. — Или не солдат. Ты чистый, у тебя дорогое оружие и кошелек с золотом. И разговариваешь ты не как солдафон. Скорее как какой-нибудь князек.

— И что с того? Ты тоже содержишь себя в порядке. Это же не отменяет того, что ты бандитка с большой дороги.

Всё взвесив и что-то для себя решив, он принял расслабленную позу и стал разглядывать меня так, словно это я сидела перед ним беспомощная и связанная, полностью в его власти, а не наоборот.

— Вчера мне показалось, что ты рыжая.

— Разве что немного.

Многочисленные колдовские эксперименты в самом деле оставили на моей внешности отпечаток — в русых от рождения волосах появилась медная рыжина, а серые глаза позеленели. Всё это делало меня очень приметной, но после вчерашнего и правда уже не имело смысла накидывать капюшон.

Тобиас хмыкнул, скользнул по мне медленным и тяжёлым взглядом с головы до ног и обратно.

Этим взглядом он как будто раздел меня, осмотрел придирчиво и одел обратно, как откладывают ценный и красивый подарок до более удобного момента, чтобы насладиться им, не торопясь. Так, как я разглядывала его кинжал.

— Итак, — убедившись, что я всё это почувствовала, Тобиас снова коротко и ядовито улыбнулся. — Мне теперь полагается называть тебя «госпожа»?

— Если хочешь получить пулю.

— Хорошо, поставим вопрос иначе, — он согнул ногу в колене, садясь удобнее. — Что мне нужно сделать, чтобы вернуть свою свободу? Ну или хотя бы часть ее.

Он выразительно пошевелил кончиками пальцев, напоминая о том, что большего себе позволить не может, и мне вдруг стало по-настоящему смешно.

Ведь, черт его побери, он был прав. Проще и спокойнее всего было бы просто его прикончить — даже не стрелять, тихо перекрыть дыхание, пока он был в отключке. Он бы даже ничего не почувствовал, а нам не пришлось бы затаскивать его в повозку и возиться теперь с ненужным свидетелем.

И всё же мне было интересно. Люди редко меня интриговали, а Тобиас был одной сплошной загадкой.

Кроме того, — и я вынуждена была признать это, — он оказался чудо как хорош. По-настоящему красивые мужчины, не утратившие при этом своей мужественности, встречались редко. Грех — бросать такое тело бесполезным у обочины.

— Для начала — ответить на мои вопросы.

— Идёт.

Казалось, моё неуместное веселье передалось и ему.

Он вдруг улыбнулся шире, и вот эта искренняя улыбка как раз оказалась очень неприятной. Так улыбаются тем, кого собираются убить, невзирая на все достигнутые договоренности, но мне начинало казаться, что дело тут не во мне. Он просто не умел или не хотел улыбаться людям иначе.

— Почему ты так уверен, что я тебя не пристрелю?

Я почти не сомневалась, что он укажет на очевидное — у меня была масса времени и возможностей сделать это, если бы я хотела.

— Потому что я тоже тебе понравился.

Тобиас продолжал смотреть спокойно и самоуверенно, сидел так же расслабленно — как будто присутствовал на великосветском приеме, а не был пленником в глухом лесу.