Онлайн книга «Легкое дельце»
|
На Земле с древних времен существует поговорка о том, что дуракам и новичкам обычно везет. В нашем случае можно сказать даже не дуракам, а идиотам. По-другому мою выходку сложно квалифицировать. Но, согласно пословице, мне повезло: Ирейс вовремя увидел, что я творю и успел спрыгнуть со спины громилы. А тот пошатнулся, когда груз неожиданно исчез со спины. Дезориентация длилась пару секунд, не больше. Но мне этого хватило, чтобы с силой пихнуть его в плечо. Верзила по-детски удивленно посмотрел на меня наивными голубыми глазами, покачнулся, а потом как-то странно, даже не делая попыток восстановить равновесие, начал заваливаться на стену в позе столба: как стоял, абсолютно прямой. И, в конце концов, неслабо приложился виском об удачно подвернувшийся небольшой каменный выступ… После отвратительного хруста ломающихся костей в нашей с Ирейсом камере наступила почти полная тишина, прерываемая лишь нашим хриплым, сбившимся дыханием. Наверное, с минуту мы шокировано таращились друг на друга. А потом килл медленно и осторожно сделал шаг в сторону лежащего в нелепой позе, прислонившись головой к стене, бугая. Тот не шевелился. Притаился и ждет? Или подох? Бандюган никак не отреагировал на приближение Ирейса, держащего наготове будто дубинку участок своей цепи. Килл немного постоял впритык к телу. Будто ожидал, что тот оживет. А потом так же медленно и осторожно присел на корточки возле верзилы. Медленно протянул руку, будто ожидая, что громила вот-вот вскочит и даст отпор, и пощупал ему шею в поисках пульса. Не найдя, уже смело повернул ему голову: на виске бугая зияла кровавая дыра размером с куриное яйцо. Меня неожиданно затошнило при виде кровавого месива с белеющими в нем сколами костей. И я поторопилась отвернуться к стене, зажимая рот рукой. Только бы не оскандалиться! А то на корне языка уже ощущается отвратительный привкус желчи… — Тина, — ко мне приблизился, едва слышно позванивая цепью, Ирейс. Положил мне руки на плечи, слегка сжал: — Я все понимаю. Но у нас сейчас нет ни времени, ни права на рефлексию. Либо мы их, либо они нас. — Он помолчал пару секунд и будничным тоном добавил: — Вот такая, женственно-слабая, ты мне нравишься еще больше. Не успев подумать и осмыслить услышанное, я дернулась, стряхивая с себя ладони килла: — Иди к черту, Ирейс! — нервно огрызнулась. — Мне, знаешь ли, еще не доводилось убивать. Да еще и таким варварским способом! — Всегда бывает первый раз, — философски отозвался тот, никак не отреагировав на мою выходку. И сразу же предложил: — Давай отсюда выбираться, пока не поздно. — Давай. Я рвано, судорожно вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Но это стало моей ошибкой: в ноздри мгновенно забился сладковатый аромат чужой смерти. Меня подвернуло, и я, не раздумывая, опрометью бросилась вон. — Осторожнее! — прилетело в спину встревоженное от Ирейса. — Там уже могут быть камеры в отличие от нашей каморки! — Без сопливых знаю! — снова огрызнулась я, жадно дыша сухим и каким-то безжизненным воздухом, в котором, о чудо, не было запаха крови и смерти. Прислонившись к стене у самого входа в наше узилище, прислушиваясь к отголоскам стихающей тошноты, я огляделась: длинный и узкий коридор был неровным и, несмотря на обшитые белым металлопластом стены и пол, казался нерукотворным. Наверное, это была такая же пещера, как и наша камера, только чуть более облагороженная. Яркий, буквально разъедающий глаза, свет не позволял разглядеть потолок, и я осторожно сообщила все еще не вышедшему из камеры Ирейсу: |