Книга Легкое дельце, страница 95 – Виктория Серебрянская

Даже сквозь цветные блики колеблющегося поля было видно, как жадно и как умоляюще смотрит на меня килл. Словно от моего решения зависит вся его жизнь. И я не смогла сказать нет, глядя в эти заклинающие, молящие глаза. Молча кивнула и отступила за стенку.

Почти сразу же раздался сухой треск. Будто разряд электричества. И свечение поля, отбрасывающее блики на пол, погасло. Меня будто кто-то в спину толкнул. В два прыжка я оказалась в коридоре. И едва встала рядом с Ирейсом, поле вновь ожило, недовольно загудело. Будто понимало, что пташка уже покинула гнездо.

— Хвала космосу! — выдохнул килл, увидев меня рядом с собой, по одну сторону энергополя.

Вопреки собственным словам про то, что у нас почти нет времени, Ирейс не побежал и не скомандовал следовать за ним. Отчаянным рывком килл притиснул меня к металлической переборке и, не успела я сообразить, что происходит, припал ртом к моим губам…

Таир целовал меня жадно, отчаянно. Будто в последний раз. Словно прощался со мной. Или не мог мной надышаться, насытиться. От его торопливой и пронзительной нежности сердце заходилось в груди. Голова кружилась, а кровь отказывалась разносить по телу кислород.

Как у сопливой дурочки, впервые целующейся с мужчиной, у меня подкосились ноги. И я была вынуждена, чтобы не упасть, вцепиться в комбинезон Таира. Сверхпрочная ткань, рассчитанная на разные неблагоприятные для живых условия, жалобно затрещала под моими ногтями. Я приоткрыла рот, впуская в себя язык мужчины. Но было уже поздно. Треск ткани отрезвил. Ирейс замер, вжимая меня всем телом в металлическую переборку и тяжело дыша. А я едва слышно застонала от разочарования, ловя губами чужое дыхание.

— Мы сошли с ума, — шепнул мне Таир, на мгновение сильнее прижимая к груди. Так, что у меня даже ребра, кажется, затрещали. — Но мне все нравится. Надеюсь, когда все закончится, мы повтором. И ты не откажешься пройти со мной до конца.

Меня словно белой молнией прошило от макушки до пяток, когда я осознала смысл сказанных Таиром слов.

Он отстранился. И так на меня посмотрел, что у меня что-то сладко екнуло внутри, а коленки задрожали. Ирейс погладил меня по щеке, провел шершавой подушечкой большого пальца по нижней губе и вздохнул:

— Мы напрасно тратим время. Надо бежать.

Я заглянула в темные килльские глаза, в которых для меня плавились звезды, и потерлась носом о его грудь, чуть оцарапав его о нашивки:

— Тогда побежали. Все равно я уже тут, глупо стоять у двери в собственную камеру и ждать повторного ареста.

— Глупо, — согласился со мной Ирейс. И мы сорвались с места.

До этой секунды я как-то даже не задумывалась, куда и как бежать. Возможно, от недосыпа не включился сразу мозг. Или при виде Ирейса, наплевавшего ради меня на собственную карьеру, я впала в ступор. Но понимание происходящего пришло лишь тогда, когда мы на предельной скорости пролетели по коридору, не заботясь о том, услышит ли кто-нибудь грохот подошв наших ботинок по металлическому полу палубы, и едва не врезались в какие-то герметично задраенные двери. Ирейс, все это время тащивший меня за руку словно на буксире, выпустил из плена мою ладонь и принялся торопливо отдраивать люк.

— Осталось четыре минуты из семи, — пропыхтел он. — За это время нам нужно спуститься по аварийному лазу палубой ниже, преодолеть еще несколько метров и вбежать в ангар.