Книга Осторожно: маг-и-я! На свадьбе нужен некромант, страница 6 – Надежда Мамаева

Я уверенно пошла вперед, вливаясь в толпу, скользнула меж густых запахов дамских духов и цветов, которыми были увиты арки и постаменты, когда до слуха донеслось возмущенное:

— И кто только придумал эту вульгарность — церемонию на открытом воздухе. Наверняка это идея невесты. Что с нее взять — простолюдинка. Не понимает, какая это пошлость — кусты жасмина, кипарисы и оливковые деревья. И это вместо благочестивых сводов храма!

Я повернулась на этот старческий дребезжащий голос и увидела морщинистую, как запеченная груша, леди, которая осуждающе поджала губы и указывала взглядом своему собеседнику на упомянутую растительность — напомаженному юноше в шелковом сюртуке.

Злость на капитана во мне еще не улеглась, и психика не выдержала. В пекло хорошие манеры!

Подошла к парочке и, сахарно улыбаясь, произнесла:

— Случайно стала свидетелем предмета вашей беседы, леди…

— Ибрагимия Стоун, графиня Ибрагимия Стоун, — надменно представилась карга, окидывая меня взглядом, словно сканирующим заклинанием на таможне.

— Леди Ибрагимия, почему вы решили, что цветущие кусты на свадьбе — это пошлость? Пошлость — прятать в них трупы, даже не закапывая. А радоваться среди зелени союзу влюбленных — это волшебно.

Графиня на это открыла было рот, явно желая возмутиться, но я ушла быстрее, чем она успела что-то сказать. А кричать в спину девицам, видимо, старушке не позволили то ли приличия, то ли голосовые связки. Когда их сковало проклятие временной немоты — это и вправду доставляет для желающего что-то произнести некоторый дискомфорт.

Только не успела я отойти от этого антикварного критика в шляпке, как густой от жары воздух разрезали первые торжественные аккорды.

Музыка, мягкая и величественная, разлилась вокруг, и гости, еще минуту назад беседовавшие и смеявшиеся у фуршетных столиков, продолжая переговариваться, устремились к белоснежным скамьям, расставленным полукругом перед резной аркой, увитой розами и серебристыми лозами.

Что бы там ни говорили некоторые побитые молью старые девы, пейзаж и правда был достоин королевской свадьбы:

Небо — бездонное, синее, будто выкрашенное в акварельные тона.

Трава позади, там, где каменная терраса сменялась землей, — изумрудная, чуть примятая под ногами гостей, но все равно радовавшая глаз лучше многих изысканных ковров.

А вокруг — бескрайние сады Харрисов: аллеи кипарисов, ведущие к зеркальным прудам, клумбы с цветами, которые, казалось, светились изнутри (магия, куда без нее), и вдалеке — старый дуб, под сенью которого, по слухам, Гаррет сделал Рисе предложение.

Гости рассаживались, шурша шелками и кружевами, перешептываясь. Сияли драгоценности, сияли начищенные ботинки, сияла лысина пастора, стоявшего на фоне моря и ждавшего появления невесты. Жених, стоявший рядом с ним, тоже сиял. Счастьем.

Гаррет переминался с ноги на ногу. Улыбался. Волновался. Поводил плечами в своем темно-синем камзоле с серебряным шитьем. А потом… Потом появилась она.

Мариса.

Невеста.

Моя лучшая подруга.

Она шла под руку с отцом по белой дорожке, усыпанной лепестками, и казалось, будто весь свет собрался вокруг нее — в переливах ее платья, в сиянии улыбки, в блеске глаз.

Я замерла. Все замерли.

А потом в наступившей тишине папа Рисы передал ее руку Гаррету. Пальцы отца дрогнули, но больше ничем отставной корабельный маг не выдал своего волнения и, отойдя в сторону, сел рядом с супругой в первом ряду.