Книга Моё пушистое величество 2, страница 100 – Алиса Чернышова

— Снежечка, ты уснул? Что-то началось.

Ох блин, да. У нас же тут суд начинается, так что мысленный черновик тезисов для Тир-и надо будет составить позже. Хотя, собственно, что нового я пока что тут увижу? Вон, Лора Найделл как раз толкает речь: безопасность то, обезумевший фамилиар сё. Нет, ну конечно Персик обезумела! По ней же сразу видно, что она тут самая сумасшедшая! Какие могут быть варианты?

Мысленно страдальчески вздохнув, я собрался было проигнорировать вступление… Но тут понял, что Ван-Ван права: что-то началось.

Но не на явной стороне бытия, конечно.

А вот на изнанке, на одном из глубоких уровней духовной стороны реальности, где обитают существа вроде тех же паучков, что-то происходило.

Люди, разумеется, этого видеть не могли. Я тоже в полной мере не мог: в этом конкретном смысле материальное тело всё довольно сильно усложняет. В других обстоятельствах я бы попробовал медитацию с отделением от тела, но прямо сейчас явно не время и не место. Потому мне пришлось довольствоваться тем, что можно ощутить на явной стороне мира: сгущающееся напряжение, волны, сплетающиеся с речью Лоры Найделл и вторящие ей.

“Так вот как выглядит работа Орди в реальности,” — подумал я с любопытством, стараясь определить, на каких именно струнах играет безумный котик. И с удивлением понял, что в первую очередь он провоцирует ощущение внутренней нестабильности, незащищённости.

И ведь многие забывают, на какие жуткие вещи готовы люди, чтобы снова почувствовать иллюзию твёрдой земли под ногами… Они поверят во что угодно, лишь бы только мир вокруг снова обрёл “стабильность”. Которую он, впрочем, никогда не имел, но кого это волнует?

Хитро придумано. Умно придумано. Кот из мира безумия доподлинно знает, что мир вокруг нестабилен и не будет стабилен никогда, что безопасность и надёжность — мифы, когда доходит до глобальной картины вещей. Но в сознании множества людей это не миф. Они готовы на всё, чтобы защитить границы своего мира — и, умело используя эту человеческую черту, можно добиться практически всего.

..Но этого мало, конечно. Должно быть ещё что-то.

— ..Она выглядит злобной и мрачной, — сказал кто-то сзади.

Что? У кого там настолько серьёзные проблемы со зрением?! Я обернулся и никого не увидел.

Я снова посмотрел вперёд.

— Как может фамилиар сказать, что хозяин должен умереть? Отвратительно.

Хм.

И снова — никого. Что уже почти не удивляет.

— Сестра моей тётушки со стороны третьего мужа видела своими глазами, как взбесившийся фамилиар убивает хозяина. Ужасное, ужасное было зрелище!

..И снова непонятно, кто именно это сказал. Что, конечно, уже даже не удивляет.

Ха. Ах, эта игра…

— А вы слышали о том серийном убийце, который говорил, что он — сторонник фамилиаров?

— И о плотоядном олене?

— Но разве там не было всё сложнее в этой истории…

— Что может быть сложнее в этой истории? Скажи это всем, кого обезумевшая тварь убила!

Разговоры наполнили зал. Аура неуверенности и сомнения расползалась вокруг, и казалось, сам пол под ногами лишился плотности.

— Ты хотел понаблюдать, как я работаю, правильно? — сказал знакомый мурлыкающий голос прямо у меня над ухом. — Смотри! Я с удовольствием устрою тебе мастер-класс!

Я даже оборачиваться не стал, потому что слишком стар, чтобы покупаться на такой трюк. Между тем, Лора Найделл начала опрашивать Персик.