Книга Секреты Примроуз-сквер 1, страница 38 – Татьяна Лаас

— Дохлые феи! — снова выругался Йен.

Клауд подтвердил:

— Точняк. С тех пор Дафф неровно дышит к архиву и никого туда без своего ведома не пускает — как бы опять чего не выплыло.

Йен сокрушенно замотал головой:

— Ладно, пойду я. Дел до отвратительного много. Придет Кеннет — будь другом, скажи ему, чтобы все показания напечатал — я займусь ими завтра же с утра.

Йен вышел на улицу и тут же выругался — проехавшая мимо карета обрызгала его смесью снега и грязи. Он прикрыл глаза, сдерживая проклятья — из-за деда они и сбыться могли, когда сказал в сердцах. И вместо того, чтобы направиться по Примроуз-сквер в поисках воров, он пошел в сторону моста через угольный канал — ему нужно было попасть в Университет магии. Нужно прояснить о случившемся сливе у Шейла все, что можно.

«И, наконец, успокоиться, что Шейл гораздо более отвратительная тварь, чем я думал раньше».

Магия не выбирает пол. Магия не решает, кому достаться, а кому нет. Если в роду были маги — магия проснется в потомках, так или иначе, слабее или сильнее.

Никто из обывателей не пытается даже задуматься о том, что магия за равноправие. Никто не обращает внимания, что среди нелюдей магия есть и у женского пола. Все маги человеческого типа сидят в резервации, а в мелких тварях обыватели не разбираются, им все равно воздушник или воздушница на их глазах пользуются магией. Знают правду только маги, да и то не все.

До пяти лет дети-маги растут как все нелюди — магические потоки текут сквозь них, не задерживаясь, и лишь в пять лет переходят изменения — начинает формироваться резерв. Именно в этот период и проводят проверку на магию. Мальчиков начинают обучать управляться с резервом, а девочек… А девочкам магию запечатывают, потому что никто в мире не знает, что делать с магинями, а вдруг они мужские права себе потребуют? Да и зачем женщинами магия… Мир создан под мужчин, удел женщин сидеть дома и создавать уют.

Все маги знали — любой ребенок от них, рожденный в браке или нет, должен пройти проверку в пять лет на магию, до манифеста и первого слива. Шейл оказался в трудной ситуации — он знал, что ребенок возможно от него, но не мог ни провести проверку на родство, ни провести проверку на магию, а тем временем малышке Хейг было четыре с половиной года, и времени до формирования резерва и слива, если ей не повезло родиться магом, почти не оставалось. При сливе, который бы не удалось утаить, вся правда о происхождении лары Хейг всплыла бы наружу, и скандал бы двойной — и из-за измены, и из-за утаивания сведений о магии. Да и… Тогда бы выплыла многолетняя ложь магов о том, что магинь не бывает. Это взорвало бы привычный устоявшийся мир ко всем дохлым эльфам и феям.

Шейл это знал. Он жил и ждал, когда же его предполагаемой дочери исполнится пять лет. Жил и боялся? Жил и готовился к скандалу? Или… готовился к её убийству? Был ли слив спонтанным при виде раздражавшей и угрожавшей его существованию малышки или слив был тщательно продуман? И убивал ли Шейл потом не в силах контролировать сливы или ему понравилась безнаказанность, понравилось убивать после слива?

Кто он — безумец, не удержавший магию, или хладнокровный убийца, который после первой жертвы вошел во вкус?

До Университета магии Йен решил добираться на метро — так гораздо быстрее, чем трястись в кэбе через весь город. Университет в целях безопасности находился на окраине города, впрочем, ненасытная столица, разраставшаяся, как на дрожжах, уже вплотную подобралась к оплоту магии. Та же университетская ветка метро, планировавшаяся как тупиковая, уже готовилась вырваться дальше Университета в Зеленые холмы — новый престижный район.