Книга Секреты Примроуз-сквер 1, страница 91 – Татьяна Лаас

Забияка устроился на своем привычном месте на буфетной полке. Рядом, настороженно сверкая в темноте алыми глазами прилег на носок Рыцарь. У него ничего своего, кроме меча, не было.

Обоим воздушниками не спалось. Забияка слишком долго был один и теперь с трудом привыкал к чужому дыханию под боком, а Рыцарь лежал и прислушивался к незнакомым звукам дома.

Первым не выдержал Забияка:

— Знаешь, что самое противное?

— Даже хуже того, что ты знал Дариэля?

— Угу.

Рыцарь еле слышно сказал:

— Дай угадаю — враг на всю жизнь?

— Хуже… Гораздо хуже. — вздохнул Забияка.

— О, друг на всю жизнь? — Рыцарь даже приподнялся, опираясь на шипастый локоть.

Забияка кивнул:

— Ага. Противнее было бы, если бы мы были родичами.

— Не бойся, я тебе другом на всю жизнь не стану.

— Как скинешь доспехи, так и деру дашь?

— Не дам. Я буду служить Эль Йену, пока он сам не освободит от клятвы.

— О, пафос-пафос-пафос… — хохотнул Забияка.

— Я знаю, он его не любит.

— Учти, теперь ты служишь в том числе и Дубу. Дуб запретил рассказывать что-либо своему Эль Фаолю. Бережет его от правды. Понял?

— Мерзкая позиция.

— Работаем с тем, что есть, Дариэль…

— Иди ты… Мне Дуб не указ.

— Угу. Ты служишь только эль фаолю. Только это так не работает.

Рыцарь отвечать не стал. Повернулся спиной к Забияке и попытался заснуть, но не тут-то было. Забияка вновь начал:

— Меня всегда поражает его способность прощать, что бы я не делал…

— Значит, ты все же пытался купаться в кастрюле для еды? — отозвался Рыцарь.

— Ага! И он меня простил, даже не выдал тебе. Это что-то невероятное. И не дрейфь, Дариэль. Рано или поздно доспехи снимутся. Пусть не у тебя, но у твоих детей уже точно. Эль фаоль умеет прощать.

— Мне плевать, что под доспехами.

— Под доспехами ты.

Рыцарь повторился:

— Плевать. Главное, чтобы другие воздушники наконец-то получили прощение и жили, как положено.

— Я видел Дариэля… Я знаю, что у тебя под шлемом.

— Я в курсе. Бледная кожа, острые зубы, алые глаза, острый подбородок. Что-то еще?

Забияка оперся на локоть и с явным удовольствием в голосе поправил:

— Темная, загорелая кожа, как бронза — Дариэль любил солнце. Темные волосы, мужественное красивое лицо — все придворные дамы были у его ног. И ярко-синие глаза!

— Ничего общего со мной — было бы о чем страдать.

— Эй, жукокрыл… Там под шлемом ты. Понимаешь?

— И что с того?

— Рано или поздно ты увидишь себя.

Рыцарь продолжил:

— …потому что эль фаоль умеет прощать. Сколько раз повторять — пусть простит лучше всех воздушников. Я могу и с жучиной мордой жить. Вот беда-то!

Ночь на Примроуз-сквер прошла тихо — найти пауков так и не удалось. Единственный результат — Йен под утро видел, как лар Вернон куда-то ездил с Шейлом на магомобиле. Проследить за ними не удалось бы — кэбу никогда не догнать магомобиль, а полиции машины были не по карману. Воздушников же, которые могли отследить магомобиль, в районе не было. Так что Йену лишь оставалось дождаться возвращения Шейла, чтобы проверить — не вернул ли он магию? Вряд ли они ночью с ларом Верном катались к любовницам.

Магию Шейл не вернул — его через час без чувств занес на руках в дом, проклиная все, Верн. Йен даже пожалел барона — Шейл был той еще оглоблей, но предлагать свою помощь Йен не стал. Он направился в участок — нужно было позавтракать и приступать уже к официальной работе.