Книга Вкус музыки. Ванильный, страница 68 – Катарина Каррас

– Думал, что буду наслаждаться тем, как вы бежите за отлетающим самолетом, – притворно вздохнул Игорь и жестом пропустил меня следующей проходить мини-допрос пограничников.

На вопрос о цели пребывания в стране я ответила честно, после чего глаза китайца-пограничника из узковатых стали более чем европейского размера, но он быстро взял себя в руки, поставил мне штамп и что-то пролопотал на китайском. Я его уже не слушала, шагая в заветную предполетную зону.

POV Игорь

– Почему ты не сказал мне, что Вика была от тебя беременна и делала аборт?

– Что? – изумился Игорь, расстегивая верхние пуговицы рубашки, которую он не успел сменить после полета, так как из аэропорта поехал сразу к отцу. – Па, даже если такое и было, то я не знал.

Его отец нахмурился и забарабанил пальцами по столу. Игорь знал, что тот обдумывает, как поступить ему дальше, и попытался вспомнить, упоминала ли Вика что-то подобное.

– Пап, честно, я ничего не знал, и ты сам знаешь, что я не допустил бы такого.

Отец много раз говорил ему, что если любимая женщина хочет сделать аборт – твое дело переубедить ее, ведь в будущем она будет тебе благодарна. Исключения, конечно же, были, например, медицинские показания.

Сам Дмитрий Михайлович так болезненно воспринимал эту тему, потому что через два года после рождения первенца его жена, Мария, снова забеременела и захотела избавиться от ребенка. Отец ее не отговорил, как ни старался: она категорически не хотела слышать о втором ребенке. Чтобы не спорить с мужем, она сделала вид, что дала себя уговорить, и сделала аборт тайно.

В итоге через четыре года Мария пожалела о сделанном и не могла больше постоянно испытывать чувство вины, душащее ее каждый раз, когда супруг находил ее плачущей и пытался успокоить. Вскоре они развелись: она решила, что так ей будет легче справиться с депрессией, если рядом не будет двух постоянных напоминаний о ее ошибке.

Игорь подозревал, что она просто разлюбила отца и не смогла ему в этом признаться. Возможно, второй ребенок рушил какие-то ее планы или просто ей не хотелось второй раз мучиться девять месяцев вынашиванием ребенка. Тем не менее он иногда невольно задумывался о том, что у него могли бы быть младший брат или младшая сестра.

Мать он не помнил и не хотел даже знать что-либо о ней, несмотря на то, что отец какое-то время следил за ее жизнью через детективов. Потом она прислала Королеву-старшему письмо с просьбой перестать следить за ней и уведомила, что у нее все хорошо. Делами сына она даже не поинтересовалась, что еще больше отвернуло Игоря от ее существования: он выбросил фотографию, стоявшую у него на столе с восьми лет, с изображением улыбающейся мамы, держащей на руках надутого трехлетнего его.

– Я тебе верю, – твердо сказал Королев-старший, пристально глядя на сына. – Она приходила вчера и сказала мне эту новость. Сказала, что плод развивался как-то не так, поэтому врачи приняли решение сделать аборт. – Он потер переносицу и вздохнул. – И что поэтому она так сильно изменилась и была сама не своя. Я думал, она должна была рассказать это тебе. Ах да, и самое главное: она твердила мне, что ей нужно вернуть тебя.

– Мне пора повесить билборды на каждой трассе, по которой она проезжает, что Игорь Королев занят очаровательной блондинкой по имени Ника, – усмехнулся Игорь, наливая себе воды и делая несколько глотков. – Мне даже стало интересно, какую игру она ведет на этот раз, пап. Я слишком долго знаю ее и слишком в ней разочаровался, чтобы верить в ее истории, ничем не подтвержденные. И тебе советую поступить так же.