Книга Школа бабок-ежек, страница 12 – Лада Кутузова

– Рома, Леша, прекращайте, а то обоим уши поотрываю. Ром, сколько можно ждать?! – она уперла кулаки в бока.

– Иду, – Ромка оторвался от брата, незаметно от мамы показав тому кулак. – Учти, добровольно иду.

– Портфель взять не забудь, – напомнила Едена Николаевна.

Через минуту, волоча за собой портфель, явился Ромка. Он долго раскладывал на столе учебники, доставал помятые тетради и тяжело вздыхал. Потом вспомнил, что не был в туалете и слинял. Через десять минут Елена Николаевна отловила его в детской комнате и вернула на кухню.

– Мам, – страдал Ромка, – может, ты подчеркнешь определения? А то мне еще английский и математику делать.

– Давай сам! Я свое уже отучилась, – рассердилась она.

– Мам, а ужин у нас когда будет? Есть очень хочется, – Ромка страдальчески склонил голову на тетрадь.

Елена Николаевна нарезала бутерброды, которые Ромка поглощал медленно, старательно пережевывая.

– Блин, у нас математичка с ума сошла! – мучился он. – Всегда так много задает. Лешке хорошо, ему вообще почти ничего не задают.

– Рома, – не выдержала Елена Николаевна, – просто Леша не страдает, как ты, а все по-быстрому делает. Дописывай! И прекращай блинкать – это некрасиво.

Но Ромка ее не слышал:

– Поскорей бы лето наступило! Знаешь, о чем я каждое утро молюсь?

– О чем?

– Чтобы в классе было шесть человек, тогда уроки отменят, – Ромка подпер голову рукой и о чем-то размечтался.

– Лучше б ты за учебу свою молился, лодырь несчастный, – Елена Николаевна перемешала капусту. – Об эрудиции своей подумай.

– Не в эрудиции счастье, – назидательно заметил сын.

Он, не торопясь, продолжил делать уроки, жалуясь на свою несчастную жизнь и злых учителей. В перерыве они поужинали, часы медленно приближались к девяти вечера. С работы пришел муж. Наконец, Ромка захлопнул тетрадь и объявил:

– Всё!

– А литература? – на всякий случай уточнила Елена Николаевна.

– Ничего не задали, можешь в электронном дневнике посмотреть, – Ромка хотел только одного – снова засесть за компьютер.

– Никите на всякий случай позвони, – не поверила Елена Николаевна.

– Да точно ничего. Мы в прошлый раз сочинение писали.

– Позвони! – настаивала она.

– Вот вечно ты мне не доверяешь, – проворчал Ромка, набирая номер своего одноклассника. После краткого разговора он объявил: – Блин, она нам стихотворение задала!

– Рома, уже девять часов вечера! – Елена Николаевна была в ужасе.

– Может, не будем учить, – предложил он, – вдруг не спросит?

– Уши оторву! – пообещала Елена Николаевна.

Ромка ушел в свою комнату и начал зубрить «Бородино». Через четверть часа он огласил:

– Выучил.

– Что-то не верится.

Ромка подсунул учебник и потребовал:

– Проверяй.

И бодро начал:

– «Скажи-ка, дядя, ведь не даром Москва, спаленная пожаром…» Э-э-э, мам!

– «Французу отдана».

– Спасибо. «Ведь были ж схватки боевые, да, говорят, еще какие!» Мам, можно я подсмотрю?

Елене Николаевне хотелось залезть под стол и спрятаться ото всех: от Ромки и его уроков.

– Ром, иди, учи, как следует, а то папе будешь рассказывать.

– Не, только не папе! – взмолился он.

– Тогда учи, – она была кратка.

Лишь в половину одиннадцатого вечера Ромка сумел пересказать «Бородино» без запинки.

На следующее утро Елена Николаевна жаловалась коллегам на свою несчастную судьбу, на то, как ее достала эта школа с учителями и домашними уроками. Она клялась, что выпускной вечер младшего сына встретит со слезами на глазах, слезами радости.